Горечь корки апельсинной

Не забыть бы хриплый голос
Вросший в рослое пальто.
И сказать луне про волос,
Что, как провод в шапито

Растянув промежду небом
Еле видную межу.
Ты здесь был. Точнее небыл.
И кому я расскажу,

То, как осень заманила
В эту маленькую глушь.
И, как темень наступила,
Светом раненная тушь,

Что под веком у цыганки
Размывается слезой,
Гордой стенкой перебранки,
Ранкой в сердце золотой.

Мы ещё всю ночь сидели.
И молчали битый час.
Мы прощались. Мы не пели.
Просто было не до нас.

Этим холодам багряным.
Этой сброшенной листве.
И игрушкам деревянным.
Углям в розовой золе…

…

… тем примолкшим электричкам
В тесной пустыше любви,
Где толкаться неприлично.
Непривычно говорить.

Только ехать. Только ехать.
Чтоб забыть уже куда.
Целоваться хрупким смехом,
Как уставшая вода.

И найти себя на вечер.
И почти ничто не знать.
Сочинив свои наречья,
Заново слова слогать.

… лишь бы снова в эту осень,
Опуститься по ручью.
В неожиданную просинь,
Где тебя одну люблю…

Василий Титов.