АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ ГРИБОЕДОВ: НЕРАЗГАДАННАЯ ТАЙНА

Фамусов
Сказал, бы я, во-первых: не блажи,
Именьем, брат, не управляй оплошно,
А, главное, поди-тка послужи.

Чацкий
Служить бы рад, прислуживаться тошно.

Из комедии «Горе от ума» (1824) А.С. Грибоедова (1795–1829).
(действ. 2, явл. 2)

Сегодня, ели о чём-то ведёшь речь, нужно говорить очень «остро». Иначе это считается «профнепригодностью», и будет просто никому не интересно. И не важно, что за «остротой» подачи, порой теряется суть предмета разговора, поскольку глубина реки – не пена на её поверхности, а в «суете» жизни, вряд ли можно отделить зёрна от плевел. Важно, чтобы прозвучало «на острие».

А как быть, если разговор идёт о прошлом? О личностях, которые оставили след в истории России, но так и остались тайной, загадкой? И вот тут возникают проблемы, которые, если «вдуматься», непонятно откуда идут…

Некоторое время назад Никита Михалков стал снимать фильм о Грибоедове. Идея создать фильм, к тому же многосерийный, о такой личности как Александр Сергеевич Грибоедов, очень и очень интересна.

АИФ (ноябрь, 2015 г.):

Отвечает режиссёр Никита Михалков:

– Планы не изменились, работа над этой картиной идёт. Это очень большой, серьёзный проект, и, конечно, есть финансовые проблемы, но, даст Бог, осилим. Планируется, что это будет 19 серий в формате телесериала и 2 полнометражных фильма для проката в кинотеатрах. Сценарий был написан почти 30 лет назад, и, читая его сегодня, я изумляюсь тому, как нам тогда вообще в голову пришло за него взяться. Это настолько злободневно и актуально, что, ей-богу, я бы даже запретил этот проект от греха подальше. (Смеётся.) Просто волосы дыбом встают! Мы, например, нашли документы, из которых становится ясно, что вся международная политика России в то время была в руках Великобритании, что гибель Грибоедова – это не восстание черни, а красивое, страшное, холодное политическое убийство. История убийства Грибоедова – это майдан по своей сути. Очень важно говорить об этом сегодня, чтобы понять, что ничего в этом мире не происходит просто так.

К сожалению, с созданием и производством этого фильма по объективным причинам пошло не всё так гладко, как хотелось его создателям, возникли трудности.

Дневник Кинозрителя (май 2017):

Новая картина Никиты Михалкова «Грибоедов», рассказывающая о русском драматурге и дипломате Александре Сергеевиче Грибоедове, возможно, так и не будет снята из-за большой сложности проекта. Об этом рассказал друг и соратник Михалкова, а также сооавтор сценария «Грибоедова» Александр Адабашьян в интервью латвийскому изданию Latvijas Sabiedriskie Mediji.

– Ну, «Грибоедов», я думаю, вряд ли вообще когда-нибудь выйдет, сейчас это просто неподъемная история во всех отношениях. Во-первых, Грузия, Армения теперь уже иностранные государства. Тегеран – можете представить себе, что такое сейчас вообще сунуть туда нос. Картина просто нереальна, хотя она чрезвычайно актуальна по истории. Мы с Михалковым и Ираклием Квирикадзе год с лишним занимались сбором материала, рылись по архивам и совершенно точно выяснили, откуда ноги растут этого убийства – из Англии, естественно. Известно, кто этим занимался, как это потом было обернуто, и как в этом участвовали Меттерних и Нессельроде.

Это еще и потрясающая человеческая история, потому что личность была, конечно, невероятная. Грибоедов написал пьесу, которую до сих пор играют, один вальс, который до сих пор играют. Сорок девять дней он провел в общей сложности со своей Ниной, которая после этого не вышла замуж, хотя ухажеров у нее хватало.

Но тут интересно ещё вот что. Помимо дипломатической (разведывательной) линии жизни Грибоедова и его трагической кончины, что, безусловно, любопытно и важно и по сей день, поскольку Россия исторически имела интерес к Персии (Ирану), и о чём должен был, вероятно, поведать фильм, несколько «в тени» была, и остаётся до сих пор, сама жизнь и личность этого великого человека. Хотя это интересно не менее …

Понять «что-то» или «кого-то». Конечно, можно считать, что ты это понимаешь. Даже быть убежденным в этом. (Я знаю, что знаю). Видеть звёздное небо и рассуждать о том, когда погаснет звезда (по земным законам физики), смотреть на белый лист бумаги, говоря, что это «белое», хотя белого цвета нет в природе, это синтез цветов, говорить о солнечном дне, не очень понимая, что солнечной энергией мы живём.

А что уж говорить, о понимании жизни другого человека? Тут у нас и сомнений нет в рассуждениях о том, что и как ему надо было делать, или что и как делать в данную минуту.

И вопрос не только в том: «А понимаем ли мы самих себя, чтобы судить о других, оценивать кого-то, советовать, как кому нужно было жить?» Вопрос глубже: «Понимаем ли мы сердцем, что жизнь нам дана СВЫШЕ, и там, НАВЕРХУ, многое решается: что и как должно происходить, не нарушая нашу СВОБОДУ ВЫБОРА? Понимаем ли мы, что СВЫШЕ нас ведут по жизни, судьбе, помогая сделать тот или иной ВЫБОР?»

Всё это в полной мере относилось и относится к жизни такого незаурядного, талантливого, самобытного человека, как Александр Сергеевич Грибоедов, которого даже современники так и не поняли до конца.
Некоторые из них считали Грибоедова карьеристом, выбравшим карьеру дипломата, предавшим писательскую «стезю». Другие говорили, что он предал идеалы юности, когда был близок к декабристам, предал самого себя, того гения, который написал «Горе от ума». Были и такие, кто, не очень поняв саму комедию «Горе от ума», увидев там зеркальные отголоски на собственный быт, не признавали его изначально (нет пророка в своём Отечестве).

Одним из немногих, кто принял писателя сразу и безоговорочно, был Александр Сергеевич Пушкин, называвшим Грибоедова выдающимся и умнейшим человеком своего времени.

Вот некоторые отрывки из Пушкинского произведения «Путешествие в Арзрум».

…Отдохнув несколько минут, я пустился далее и на высоком берегу реки увидел против себя крепость Гергеры. Три потока с шумом и пеной низвергались с высокого берега. Я переехал через реку. Два вола, впряженные в арбу, подымались по крутой дороге. Несколько грузин сопровождали арбу. «Откуда вы?» – спросил я их. «Из Тегерана». – «Что вы везете?» – «Грибоеда».

Это было тело убитого Грибоедова, которое препровождали в Тифлис. Не думал я встретить уже когда-нибудь нашего Грибоедова! Я расстался с ним в прошлом году в Петербурге пред отъездом его в Персию. Он был печален и имел странные предчувствия. Я было хотел его успокоить; он мне сказал: «Vous ne connaissez pas ces gens-la: vous verrez qu’il faudra jouer des couteaux».

Он полагал, что причиною кровопролития будет смерть шаха и междоусобица его семидесяти сыновей. Но престарелый шах еще жив, а пророческие слова Грибоедова сбылись. Он погиб под кинжалами персиян, жертвой невежества и вероломства. Обезображенный труп его, бывший три дня игралищем тегеранской черни, узнан был только по руке, некогда простреленной пистолетною пулею…

Стоит ли после столь тяжелых и одновременно трогательных до слёз воспоминаний Пушкина о кончине Грибоедова, от которых щемит сердце, спорить с кем-либо о личности Грибоедова? Или достаточно просто задуматься над тем, многие ли из нас способны выполнить с достоинством свой долг, зная, что тебя ожидает неминуемая погибель? Не дрогнет ли сердце, не станет ли настолько по-человечески страшно, что ты откажешься от выполнения того, что должен исполнить?

О дипломатической миссии Грибоедова и его непосредственном участии, его роли в ней спорят до сих пор. А потому многие судили и судят о писателе по внешним признакам и личному впечатлению.

«Горе от ума», – я думаю, – гениальнейшая русская драма; но как поразительно случайна она! И родилась она в какой-то сказочной обстановке: среди грибоедовских пьесок, совсем незначительных; в мозгу петербургского чиновника с лермонтовской желчью и злостью в душе и с лицом неподвижным, в котором «жизни нет», – писал о Грибоедова Блок.

А вот, что писал Пушкин.

…Я познакомился с Грибоедовым в 1817 году. Его меланхолический характер, его озлобленный ум, его добродушие, самые слабости и пороки, неизбежные спутники человечества, – все в нем было необыкновенно привлекательно. Рожденный с честолюбием, равным его дарованиям, долго был он опутан сетями мелочных нужд и неизвестности. Способности человека государственного оставались без употребления; талант поэта был не признан; даже его холодная и блестящая храбрость оставалась некоторое время в подозрении. Несколько друзей знали ему цену и видели улыбку недоверчивости, эту глупую, несносную улыбку, когда случалось им говорить о нем как о человеке необыкновенном. Люди верят только славе и не понимают, что между ними может находиться какой-нибудь Наполеон, не предводительствовавший ни одною егерскою ротою, или другой Декарт, не напечатавший ни одной строчки в «Московском телеграфе»…

Противоречивость мнений об одном и том же человеке просто «зашкаливает», что уже само по себе любопытно.

Так, мемуарист Ф.В. Булгарин, объявивший себя после смерти писателя лучшим его другом, попробовал написать о нем мемуары. На что Вяземский отреагировал следующим образом, обращаясь к Булгарину:

…Ты целый свет уверить хочешь,
Что был ты с Чацким всех дружней.
Ах ты бесстыдник, ах злодей!
Ты и живых бранишь людей,
Да и покойников порочишь.

Между тем, как по-настоящему близкий друг Грибоедова, Степан Никитич Бегичев, также предпринял попытку написать свои воспоминания о нем, но все записи сформировались в маленькой тетрадочке, которую Бегичев и не стал пробовать публиковать.

О Грибоедове знали и не знали одновременно. И многие тайны его жизни так и остались неразгаданной загадкой для исследователей его жизни.

Начиная, с даты рождения. Считается, что писатель родился в 1795 году. Однако есть версия, и достаточно серьезная, что это неправильная дата. Дело в том, что мать и отец Александра Сергеевича на момент его истинного рождения не состояли в браке, что не приветствовалось в дореволюционной России. Поэтому дата могла быть проставлена другая, более поздняя, когда они официально оформили свои отношения.

Сам писатель в разных местах указывал разные годы своего рождения. Возможно, это также связано с тем, что в то время не стоило быть незаконнорождённым (вне брака).

Александр Сергеевич Грибоедов принадлежал к древнему дворянскому роду. Ещё царь Михаил Федорович отдал родоначальнику семейства Михайле Грибоедову четыре деревни с прилежащими окрестностями за воинские доблести и заслуги. А последующие поколения, надо отдать им должное, не потеряли ни своего влияния, ни связей в высшем свете.

Но есть биографы, которые утверждают, что семейство Грибоедовых имеет польские корни. Сама же фамилия Грибоедов переведена на русский язык с польского и была, на самом деле, Гржибовский. Впрочем, польское происхождение сказывалось в писателе разве что во внешности: в нём с детства чувствовалась некая степенность, важность во взгляде, благородство осанки. Вся же жизнь его была связана с российскими обычаями и действительностью.

Мать с отцом Александра Сергеевича жили фактически отдельно друг от друга. И воспитанием будущего писателя занималась его матушка – Анастасия Фёдоровна. Будучи женщиной властной и честолюбивой, она с детства прививала сыну важность положения в обществе.

Её стараниями с будущим писателем занимались самые известные учителя, обучая мальчика дома, и он уже в детстве владел несколькими иностранными языками, проявляя недюжинные способности к образованию. Кто знает, не работала ли уже тогда «госпожа судьба», готовя будущего писателя к дипломатической работе и службе в разведке?

Лазарь Модель.