Герман Арутюнов: ЧАСОСЛОВ БЫТИЯ. Глава 4-я «Ощущение времени. Мерности Часослова и нашей жизни.»

Часослов – это выстроенные во времени и в пространстве мерности (слова, картины, отдельные литеры, открывающие абзац, молитвы, цитаты из Библии, жития святых, мудрые мысли), которые при погружении в них выстраивают нас самих.

В часословах, как в молитве, мерности сконцентрированы, а так мерности окружают нас повсюду, просто они рассеяны и мы их не замечаем. Нашу жизнь пронизывает мерность, во всем, в каждом явлении. Это мерность через зрительный, слуховой, обонятельный, осязательный и вкусовой ряд. Как глазом мы невольно отмеряем одинаковые расстояния, сравнивая все и вся, прикидывая, например, успеем ли перейти дорогу перед приближающейся машиной, так и на слух мы вслушиваемся точно также. И точно также работают у нас обоняние, вкус и тактильность кожи. Мерность здесь – инструмент сравнения, ориентации и чистоты восприятия.

Мерности Часослова Карла Смелого

Каждое чувство – это свой канал восприятия, своя краска в палитре с миллионом оттенков. Скажем, печаль фиолетовая. И это мерность. Одна, но сколько оттенков! Через этот, именно через этот канал идет информация, которой на других каналах нет. И, если картина или музыкальное произведения затрагивают печаль, если они вызвали или включили именно этот канал, то и у зрителя включается этот канал и на этой фиолетовой волне начинается обмен энергиями художника и зрителя. Если у зрителя этого канала не было, он под воздействием произведения искусства может открыться. Вот что такое мерность!

Мерность ощущений художника в каждом таком потоке задает свою частоту, как волну в приемнике, которая если совпадает с частотой зрителя или близка к ней, входит с ней в резонанс, порождая у зрителя собственное творчество.

Но почему только печаль…А восторг…тоже чувство…Если задуматься, то становится интересно, как разные мерности в разных сферах проявляются и как они на нас действуют… форма предметов, архитектура, природа, стихии…

И вообще любая упорядоченная жизнь – это набор мерностей, которые нас выстраивают.

Одна моя знакомая ездила в Египет и в Луксоре попала в храм Карнак. Ряды колонн, 24 колонны. На каждой колонне орнамент из лотосов.
«Подошла, — рассказывает она, — и увидела одновременно все эти 24 колонны, выстроенные в ряд. И у меня как будто внутри что-то стало вытягиваться, выпрямляться. Только что препиралась с погонщиком верблюда, который буквально силой тащил покататься, а потом не давал слезть, требуя в два раза больше, чем просил. И к храму подошла душевно помятая, разбитая и от тряски на верблюде и от нервотрепки препирательств с погонщиком . А храм, эти его колонны, меня каким-то образом распрямили, приподняли…Даже холодок какой на макушке почувствовала. И подумала: О чем это я только что ругалась? Да черт с ними, с этими динарами…Дался мне этот верблюд…Лучше среди этих колонн похожу и постою…»

Древний Египет. Колонны Карнакского храма в Луксоре

То есть зрительный ряд, он выстраивает человека. Как Часослов. А что такое выстраивание? Любая педагогика озадачена тем, как человека выстроить. Чтобы он мог быть членом общества, то есть хотел что-то полезное делать для людей, умел подчиняться и делать не то, что ему хочется, а то, что надо для общего блага. Не потому что ему что-то сказали, нет. Но потому что он уже выстроен…

Открыв для себя вот эту тему мерностей, которые нас все время строят (не впрямую, конечно, а подсознательно), начинаешь уже оглядываться вокруг себя, становится интересно и приятно. Приятно, потому что воспринимаешь порциями, мерностями – так работает в нас механизм сравнения. Интересно, потому что везде начинаешь замечать мерности.

Александрийская библиотека

Вот библиотека, квадраты потолка, узор на полу, светильники, столы, картины, полки, книги на них…То есть человек, только что поругавшись со своими домашними, заходит в библиотеку и попадает в упорядоченную среду, которая приводит его в порядок. Думал, откроет книгу и уйдет – не сможет в таком расхристанном состоянии чего-то прочитать. Но нет, открыл книгу и увидел, что успокоился…

Причем, специально никто в библиотеке эти мерности не выстраивал. Просто делали так, как принято. А почему так принято? Потому что, наверное, так же было принято и в Александрийской библиотеке 2500 лет назад, перед тем, как она сгорела. Там были свои мерности (полки с корзинами, в которых свитки папируса, лестницы к стеллажам), но порядок дошел до нас…

Все наши бывшие помещичьи усадьбы построены соразмерно, и в каждой свои мерности. Взять любое описание, например, про подмосковное Мураново: «Взбираемся на холм, и за ним неожиданно, за прудом, как Дюймовочке на верхушке цветка, открывается усадьба…У подножия трех холмов, за широко раскинувшимся лугом, возвышается дом-замок…с башенкой и бельведером, увенчанным шпилями и реющими над ними флагами…Крыша замка, словно составленная из многочисленных ромбиков, усиливает ощущение сказочности усадьбы, словно по мановению волшебной палочки возникшей здесь, в Дмитровском уезде…»

Усадьба Бобринских в Богородицке

Мерность, пришедшая к нам из прошлого от наших предков…это мерность арок и шпилей, башен и ворот, это мерность бойниц и зубцов на стенах городских кремлей… Просматривающаяся далеко мерность одноэтажных и двухэтажных купеческих и мещанских домиков вдоль городских улиц, заканчивающихся обязательно шпилем луковицы храма или колокольни. Мерность каждого домика, слева, справа, симметрия, с боков по два окошка, а в середине три… Некий исторический метроном, который нас ненавязчиво учит и выстраивает…

Введение Марии во Храм. Иллюстрация из Великолепного Часослова герцога Беррийского

…Мерность храмов, окошек, наличников, закомар. Идет вверх на конус, сужение мерности вверх, заканчивающийся шпилем…
Глаз движется вдоль одних мерностей, одно воздействие, вдоль других – другое. Можно так и медитации проводить – сидеть в позе лотоса и глазом двигаться по мерностям: по прямым – одна медитация, по округлым – другая…Или целебные сеансы…кому-то полезней двигаться глазом вдоль прямых линий, кому-то – вдоль округлых…

Почему у нас у каждого свой любимый храм? Почему у всех разные? Кому-то нравится храм Василия Блаженного, кому-то Георгиевский собор в Юрьеве-Польском, а кому-то Спасский собор в Спасопреображенском монастыре…Потому что кому что ближе, свои мерности, как стихи – у меня свой любимый поэт, у вас – свой…Говорят, что Бродский гениальный. Да, может быть. А меня он не трогает…У меня любимый поэт – Арсений Тарковский. Его мерности меня выстраивают, вдохновляют, потому что попадаем в резонанс. А кому-то нравится Гомер или Сафо.

Какой вывод? Для творчества и радости жизни надо искать свои мерности. Если их нет, надо искать дальше. Где-то они есть. Там наша сила, наше богатство. Да, много интересного вокруг. Но, если оно не волнует, оно не наше! Мы этим не подпитываемся и можем обессточиться. А отошли на небольшое расстояние, может, всего на метр, тут наше, тут ток, тут наши мерности, наше энергопитание.

С другой стороны помимо энергии, настраивающей нас невидимо, помимо невидимых мерностей были и есть мерности видимые. Горы, холмы, луга, озера, камни, деревья. Мерности, которые выстроил человек, это подражание мерностям природы. Они держат пространство города, его душу. И тебя выстраивают…

Взять, например, подмосковную Коломну. Это одноэтажные и двухэтажные дома вдоль узеньких улочек, стены Кремля, с бойницами, зубцами стены, округлыми нишами в стенах.

Мерности Коломны

Свои мерности и внутри, например, в музее пастилы, выигрывшем грант Министерства культуры на конкурсе «Интерактивный музей»: старинные вывески, старые обои и портьеры, этажерки и стулья с изогнутыми ножками, мужчины и женщины в поддевках и платьях XIX века, полки с французским сидром и коробочками пастилы.

Свои мерности и в театрализованной экскурсии. Сначала вас встречает хозяйка Пелагея Пафнутьевна, жена Петра Карповича, хозяина фабрики. Потом вас ведут в садовничью комнату, где садовник Мелентий Кузьмич рассказывает (его плавный ритмический рассказ – та же мерность) о коломенских садах и коломенских яблоках. Мерности начала прошлого века и в речах: «Что-с?», «Драгоценнейшие вы наши!», «Чего изволите-с!?».

Одежда и манеры – те же мерности, конца позапрошлого и начала прошлого века. И агрегат Рейса для промывки яблок так был сконструирован, чтобы при вращении барабана яблоки друг о друга меньше бились. Оптимальная конструкция. Тоже мерности, только механические, просчитанные.

15 человек на фабрике – оптимальное количество, тоже своя мерность. Символ мерности, умножающийся прямо на наших глазах и уводящей вас в другое время – анфилада комнат.

Мерности, это то, что находится в ряду. И без хотя бы одного звена ряд уже не тот, он не передает ток, и цепь не замыкается. То есть, не скажет садовник, скажем, о хранении яблок (о длине и ширине ящиков, без чего яблоки храниться могут не так долго), и рассказ его уже будет не таким достоверным. Все это, все эти мерности, были выверены, Бог знает когда. И в дальнейшем нужно было просто соблюдать их, чтоб, как сказал Шекспир устами Гамлета, «не распалась связь времен…»

А мы? Подумаешь, что нам прошлое и какой-то чужой опыт?

«Весь мир насилья мы разрушим,
До основанья, а затем.
Мы наш, мы новый мир построим,
Кто был ничем, тот станет всем.»

Когда открываешь для себя тему мерности, то начинаешь видеть мерности во всем, как основу гармонии, порядка и обряда. И все становится гармоничным, равномерным, упорядоченным и… глубоким. Потому что за мерностью, равномерным их чередованием и повторением открывается духовность.

Мерности – основа гармонии

И любой творческий человек подсознательно тяготеет к мерности, потому что творчество – это чередование мерностей. Если ты узнал что-то впервые и протягивается какая-то ниточка, какой-то мостик к другой информации, то она может протягиваться только тогда, когда есть соответствие. Как говорят: «Если у тебя нет внутри подобного тому, что видишь, то тебя это не тронет и ты это не поймешь». Подобное притягивает подобное. Если у тебя есть понятие о красоте или образ красоты в душе, ты будешь откликаться. Поэтому мудрые родители стараются закладывать в детей подобия разных истин, мерности разных времен, чтобы потом ребенок мог реагировать на них, как на ценности.

Вот, звучит И.С.Бах «Музыкальное приношение». Какие точные расстояния между музыкальными отрезками… Почему Бах считается гением, композитором № 1? Потому что как ни у кого, у него точно выверены мерности в музыке, точно уловлены границы между отрезками, большими и малыми, когда движение музыкальных фрагментов гармонично и равномерно сходится и расходится в строгой геометрии. И, если музыкант точно сыграет все баховские мерности, ни разу не нарушив ритм, то через некоторое он чувствует легкий ветерок, вдохновение, как будто что-то снизошло, Муза спустилась или ангел подлетел… Что это такое?

Нотные листы И.С. Баха

Это можно объяснить точным сочетанием мерностей, которые Бах расставил, а музыкант проявил…Можно, конечно, Баха играть и с нарушением темпа (а масса музыкантов, его именно так и играет, им так нравится, то ускоряться, то замедляться, ровно играть им скучно), но Муза не спустится. Бах тем и отличается от других – строгой геометрией сходящихся и расходящихся мелодией, как говорят «космической геометрией». Нарушение точности мерностей убивает обряд (ряд), убивает магию мерного сочетания мерностей. Вот почему тренеры на семинарах по самореализации, по обретению силы, по попаданию в себя, по восстановлению душевного равновесия, расставляют участников разных ролевых игр в одну линию или по кругу на строго определенном расстоянии один от другого и говорят: «Постарайтесь, чтобы расстояние между вами было абсолютно одинаковым! Если не получится, может, не получится и обретение силы и душевного покоя».

Или они применяют гусеницу – самый эффективный тренинг, когда все идут в ногу, и возникает чудо – все как бы превращаются в одно единое существо, которое движется и дышит в такт. И возникает чувство восторга от того, что ты не только движешься, преодолевая неровности ландшафта, но и становишься частью одного существа, совершающего все эти волнообразные движения, вправо и влево, все эти покачивания. То есть ощущения всех становятся доступны каждому, а ощущения каждого – всем.. Надо только убрать свое «Я», свою индивидуальность и идти в такт. А нарушишь ритм, затормозишь всю гусеницу.

Особенно заметны мерности в наших бывших помещичьих усадьбах. Потому что как произведение великого Баха, который в каждом произведении собирает все лучшее и гармонизирует, так и усадьба собирает в себе все лучшее и выстраивает. Усадьба – это своего рода мерное музыкальное произведение, мерности которого отлаживалась тысячелетиями (со времен Древнего Египта).

Что было в усадьбе, какие мерности? Храм, господский дом, флигели для гостей, обязательно сады, огороды, пруды, оранжереи, лестницы, переходы, перепады, какие-то гроты, беседки, подвалы. Это алфавит усадьбы, музыкальные ноты усадьбы, которые создают неслышную усадебную музыку. Со своими размерами, длительностями, мерностями, своим ритмом. Такую музыку мог бы уловить и записать Моцарт, но у него усадьбы своей не было.

Могло бы иметь подобную свою музыку подмосковное Архангельское, так как в нем сплошные мерности, но оно еще ждет своего расшифровщика и композитора.

Въезд в Архангельское

Как вход в храм знаний здесь решетчатые ворота, как дверь на пути к совершенству… Так раньше и было в усадьбе: львы на воротах, фигуры вдоль главной аллеи и по всему парку, мерности деревьев, как в священных рощах.

Как в музыке, одно музыкальное пространство выстраивается, потом уступает место следующему. Но без него не было бы этого следующего, не было бы единого целого. На любой аллее своя геометрия, свои мерности, все выстроено геометрически. Арки, выходящие на храм с разных сторон. Вот дорога к святым воротам. Вот мерности гротов и аллей. Вот колоннада, как ряд мерностей, как ряд знаний, связанных между собой. Входы с колоннами, как входы в храм. В каждой усадьбе был храм. Если сейчас в какой-то усадьбе храма нет, это результат разрухи, упадка, атеизма. Их разрушали прежде всего, начиная со сбрасывания колоколов.

Мерность – власть над временем. Потому что через повторение, равномерность и движение по кругу включается обряд, и время искривляется, может ускоряться и замедляться, а то и исчезать вовсе.

Песнопения в храме

В Часослове все построено на мерностях, на основе гармонии. Это картины, орнаменты, поясняющие тексты, молитвы. Скольжение глазом по этим мерностям, это как движение шамана в танце по кругу, как пение народной песни, как песнопение в храме, как участие в народном старинном обряде. Глаз натирается этими мерностями, как эбонитовая палочка шерстью, и рано или поздно пробивает искра – душа загорается.

Герман Арутюнов.