Ольга Иорданская: «Судьба малоизвестной русской царицы Прасковьи Федоровны»

Прасковья Федоровна вошла в русскую историю как одна из уникальных исторических персон, соединивших в своей судьбе старую допетровскую Русь и новую императорскую Россию.

А ее дочерям, внучке и правнуку еще суждено будет сыграть свою роль в семейной драме Романовых.

Царица Прасковья Салтыкова была старше своего мужа на 2 года. Ивану Алексеевичу было 18 лет, а ей уже 20. Но она принадлежала к древнему именитому роду, не уступавшему родословной Романовых.

Женить своего брата Ивана Алексеевича решила Софья, в надежде, что у нее родится племянник, и она сможет при нем быть регентшей.

Иван Алексеевич, брат царя Петра I, хоть и родился слабоумным, но благодаря своему учителю Симеону Полоцкому умел и читать, и писать, имел представление о географии и истории и немного знал латынь. Выбирал ли он сам себе невесту, или ему уже ее выбрали, вопрос остается открытым. Различные источники говорят о том, что Прасковья Фёдоровна понравилась царю. Салтыкова была девушка видная, высокого роста, а главное характер имела легкий и веселый.

Свадьба состоялась 9 января 1684 года. После венчания и брачной ночи ближайшим боярам показали нижнее белье новой государыни, и те подтвердили, что до свадьбы невеста была невинной, а жених выполнил свой супружеский долг и оказался состоятелен как мужчина.

Родовитость и семейные связи молодой царицы сразу обеспечили ей почет и уважение при дворе. Прасковья Федоровна была обучена чтению и письму. Писала она по-русски неважно, что не мешало ей вести в течение жизни довольно интенсивную переписку со своими многочисленными родственниками, принадлежавшими к царской семье.

Прасковья Федоровна занималась в основном заботой о семейном мелком имуществе и заведовала швейными мастерскими и вышивальными светлицами. Сама она также была хорошей рукодельницей: умела вышивать шелком и золотой нитью и изготавливала в этой технике подарки в церкви и монастырям, шила и перешивала одежду себе и царю Ивану, а также малолетним дочерям, украшала собственными вышивками воротники, сорочки, полотенца, низала жемчугом ожерелья.

Еще в родительском доме царица была воспитана в полной вере. Она тщательно соблюдала все обычаи и ритуалы и выполняла все религиозные обязанности государыни: вместе с мужем ездила на богомолье, посещала монастыри, делала вклады в церковь. Она, как и все прочие женщины царского дома, благотворительствовала, раздавая нищим в положенные дни деньги, еду и одежду, но отличалась особым пристрастием к инвалидам и убогим. Сама, будучи замужем за больным человеком, от рождения наделенным физическими недостатка ми, она, видимо, искренне сочувствовала людям, имевшим всякие уродства и изъяны.

В подклетях и во дворе ее терема всегда было место убогим и ущербным. Особое место в ее жизни занимали юродивые женщины-богомолки, которые ходили в темных смиренных платьях, и к мнению которых Прасковья старалась прислушиваться.

Как и все остальные царицы, ее предшественницы, Прасковья Салтыкова жила со своим мужем Иваном Алексеевичем на разных половинах от выделенных им палат. Интимные встречи супругов происходили нечасто. Спать вместе в те времена мужу и жене запрещалось в христианские праздники, воскресенья и посты. Наутро после совместно проведенной ночи они порознь должны были быть в бане, а в храме им запрещалось подходить к целованию креста, так как сексуальные отношения, пусть даже и освященные узами церковного брака, считались в те времена нечистыми и греховными. Неудивительно, что при такой жизни и при постоянных недомоганиях царя Ивана у пары пять лет не было детей.

Обычно в таких случаях царицу винили в бесплодии. На этом основании брак расторгался, а несчастную, не сумевшую исполнить свой долг как подобает, силой постригали и ссылали в монастырь, после чего царь мог жениться на другой.

Но в этот раз никто разговоров о замене супруги Ивана Алексеевича не заводил. Правительница Софья, конечно, была недовольна таким положением дел с наследниками, но и она здраво полагала, что причина бесплодности брака кроется в состоянии здоровья Ивана, а не его крепкой и полной жизненных сил жены.

Больше всех бездетность семейного союза волновала, вероятно, саму Прасковью Федоровну.

Живя с нелюбимым и вечно больным мужем, озабоченная проблемой бесплодия привела ее к нервному расстройству. У нее случилась ложная беременность. В одном из своих писем 1719 года, Прасковья сама сообщает об этом эпизоде: «При царе-де Иване пучило у меня живот с год, и я чаяла себя весь год брюхата, да так и изошло…»

Наконец в 1688 г. Прасковья действительно «очреватела». Ощутив себя полноценной женщиной и потенциальной матерью наследника престола, Прасковья Федоровна успокоилась. Правительница Софья Алексеевна была довольна, а Иван просто счастлив. Вероятно, он любил жену и желал ей радости материнства. Будущее отцовство также поднимало его в собственных глазах и в глазах всего двора.

Зато на нарышкинской половине дворца воцарилось уныние. Вдовая царица Наталья Кирилловна и ее окружение не верили в законное происхождение еще не родившегося ребенка, считая его плодом интриг царевны Софьи, распускали по этому поводу слухи, но поделать ничего не могли, не имея на руках никаких доказательств прелюбодеяния в царской семье или подлога.

Оставалось одно — срочно женить второго государя, Петра Алексеевича, и принять участие в гонке за наследником. 27 января 1689 г. Петра обвенчали с Евдокией Лопухиной, к которой он был равнодушен.

А 21 марта, к радости Нарышкиных, вместо долгожданного наследника у Прасковьи Федоровны родилась дочь, царевна Мария.

В дальнейшем оказались посрамлены и клеветники, сомневавшиеся в происхождении царевны Марии. Прасковья Федоровна с завидным постоянством каждый год стала рожать детей. Все это были исключительно девочки. 4 июня 1690 г. родилась царевна Федосья, 29 октября 1692 г. царевна Катерина, 28 января 1694 г. Анна, а затем Прасковья. Царь Иван Алексеевич радовался всем своим дочкам, его семейное счастье омрачалось только тем, что две старшие царевны умерли совсем маленькими.

Прасковья Салтыкова обладала прозорливостью и житейской мудростью. Вероятно, с самого начала она отдавала себе отчет в том, что с таким мужем, как Иван Алексеевич, она никогда не будет первой дамой русского государства. У Прасковьи Федоровны достало ума и рассудительности каждый раз приглашать в крестные дочерям своего молодого деверя, царя Петра, и мужнину тетку пожилую, умную и богомольную царевну Татьяну Михайловну, пользовавшуюся большим авторитетом и влиянием в семье Романовых.

Вся эта мелкая «домашняя» дипломатия помогла Прасковье Федоровне наладить отношения с нарышкинским крылом в семье Романовых.

Больной Иван Алексеевич и его вечно беременная жена Прасковья Федоровна не вмешивались в государственные дела, полностью отдав власть в руки Нарышкиных.

29 января 1696 г. царь Иван Алексеевич скоропостижно скончался. Он был похоронен в усыпальнице московских государей — Архангельском соборе Кремля рядом со своим старшим братом, царем Федором Алексеевичем.

После смерти мужа Прасковья на положении вдовой царицы осталась при дворе его брата Петра Алексеевича. Она сохранила большую часть своих привилегий и доверенных людей. Петр уважительно относился к невестке и старался создать ей достойные жизненные условия.

По ее просьбе в качестве резиденции Петр отвел ей принадлежавшее ранее Ивану Алексеевичу подмосковное село Измайлово, куда вдовая царица и удалилась с тремя малолетними дочерьми. Первоначально Прасковья жила в Измайлово затворницей, занимаясь преимущественно домашним хозяйством. Она по-прежнему привечала нищих и убогих, ездила по монастырям, раздавала вклады, ходатайствовала о судьбе духовных лиц, оставшихся верными старине и не поддержавших церковную реформу царя Алексея Михайловича и патриарха Никона.

В то же время она ни разу не навестила царевну Софью, находящуюся в монастыре, хотя и имела на это право, как одна из близких родственниц. Но Прасковья знала, что такой поступок мог разгневать Петра I гораздо больше, чем все случаи ее заступничества за гонимых им старообрядцев вместе взятых, а рисковать дружескими отношениями с царственным деверем не захотела.

Она серьезно расходилась с покровительствовавшим ей Петром только в одном. Царь терпеть не мог духовенство и настойчиво шел к тому, чтобы окончательно подчинить его светским властям. А Прасковья, с детства воспитанная в старых православных традициях, необыкновенно уважала архиереев русской церкви, монастырских праведников и старцев, ведя с ними личную переписку и охотно их посещая для духовного общения, исповеди и советов. К этому же приучала и дочерей. С одним из ее духовных наставников, Илларионом Суздальским, связано пророчество в отношении будущего семьи Романовых.

Однажды во время беседы с почтенным старцем, славившимся даром пророчества и умением предвидеть будущее, она поделилась переживаниями по поводу будущего дочерей. Илларион сказал, что печаль ее напрасна, а присутствующей при этом царевне Анне предсказал корону и престол. До конца жизни Прасковья верила в это предсказание, но умерла, недожив три года до воцарения дочери на престоле.

В Измайлово любила ездить и Евдокия Лопухина, первая жена Петра Первого. Здесь женщины часто устраивали семейные праздники. Но ради будущего своих дочерей, после размолвки Петра с Евдокией Лопухиной, она тут же «забыла» свою бывшую подругу. В семейном конфликте она взяла сторону царя.

С самых первых дней пребывания в семье Романовых, она постаралась подружиться с Натальей Алексеевной, любимой сестрой царя Петра. В отличие от других женщин рода Романовых, она быстро отказалась от старых привычек и изменила свой образ жизни.

Она и ее дочери вместе с Натальей Алексеевной стали носить европейское платье и ездили с Петром в Немецкую слободу и садились за один стол с мужчинами. Петру нравилось, что невестка находит общий язык с его друзьями иноземцами и не жалел денег на наряды ей и ее дочерям.

Когда Петр захотел, чтобы его семья и двор переехали в новую столицу Петербург, то она не колеблясь покинула любимое Измайлово.

В отсутствие Петра, который большую часть жизни проводил в походах, и в которые брал свою жену Екатерину, она полностью брала на себя заботу о его детях и пеклась о них как о собственных дочерях. В ответ Петр принимал деятельное участие в судьбе своих племянниц-царевен.

В интересах укрепления международных связей России, они вступили в династические браки. Анна стала курляндской герцогиней, выйдя замуж за Фридриха Вильгельма, а Екатерине было уготовано будущее супруги Карла Леопольда, князя Мекленбург-Шверинского. Позднее они и их потомки вступят в борьбу за российский императорский престол. Но это, как говорится, уже другая история. Только младшая из сестер, Прасковья, у которой с возрастом проявились наследственные болезни, и которая стала слаба здоровьем, была вынуждена вести жизнь незамужней царевны теперь уже не московского, а петербургского двора. Но и она после смерти матери выйдет замуж, правда тайно.

Последние годы жизни Прасковьи Федоровны не были безмятежными. Она поссорилась с дочерью – курляндской герцогиней, всегда отличавшейся упрямым и тяжелым нравом.

Умерла вдовая царица 13 октября 1723 года. Перед этим она попросила приехать к ней императрицу Екатерину, и попросила позаботиться о ее дочерях: Екатерине и младшей Прасковье.

Перед смертью она отдала распоряжение положить вместе с ней в гроб портрет ее мужа Ивана Алексеевича, а затем приказала принести зеркало. В него Прасковья Федоровна смотрелась до своего последнего вздоха. То ли она хотела попрощаться со своим земным обликом, видя в отражении остатки былой красоты, которая привела ее на русский трон и определила всю ее жизнь.

Ольга Иорданская.