О «бессознательном», неизвестном архиве Ньютона и тайнах «формы»

Ирина Егорова – писательница и философ. Сегодня  это большая редкость. Больше пишут детективы, про «ЭТО» или ещё что-то в этом роде. Когда вышла её первая книга «Трактат о Форме», изданная компанией «Один Соло» и издательством «Спорт и Культура», преподавательница философии одного из ВУЗов страны в отзывах о книге написала «…Я думала, что современной философии просто нет. Я ошиблась. Конечно, этого мало, чтобы конкурировать с Европой, но этого хватит, чтобы сказать, что российская философия жива». Не  менее интересные отзывы были и на  вторую книгу Ирины Егоровой «Тайный архив  Исаака  Ньютона». Вот лишь один из  них.

«…Добрый день! Я купил книгу в «Озоне» совсем недавно. Мне очень понравилась книга. Я, как физик, считаю, что такое научно-популярное издание лучше публиковать именно в этом жанре. Я прочитал много книг про Ньютона по работе, в институте, в МГУ для сдачи диплома, и много книг на английском, всю предыдущею литературу можно назвать изысканиями о жизни великого учёного, но эта книга уникальна. Книга находится на границе между наукой (огромное количество информации) и литературой (непростой язык изложения, но шикарная стилистика). Я думаю, что такую книгу смело можно рекомендовать ребятам с физико-математических факультетов и тем, кто интересуется новыми аспектами жизни Ньютона. Могу сказать, что информация из книги есть только в англо-франко-немецких источниках и мне большого труда стоило проверять написанную информацию в книге, но это всё достоверно. Конечно, как в любом научном издании есть опечатки, но это такая мелочь по сравнению с содержимым…  Самое главное, что хочу сказать огромное спасибо автору. Я получил большое удовольствие при чтении книги, а ещё большее при проверке информации. Мне очень понравилась книга и, как сказали в рекламе на обложке книги: «Это лучшая книга про Ньютона из научно-популярных…» Давно в России не читал хорошей литературы такой направленности. Творческих успехов автору. Хочу сказать, что многим моим студентам автор (девушка) даст фору по мозгам. Ещё раз спасибо. Фельдман Ярослав. Израиль, 54 года». Однако независимо от того, находит ли отклик в сердце читателя книга, сам процесс творчества всегда остается загадкой, «таинством». Попробуем немного приоткрыть эту завесу…

– Ирина, вот отрывок из вашей книги «Трактат о Форме»:

«… Так и форма по своему существу напоминает «кокон», верхние слои которого надёжно скрывают внутренние. Вот и получается, что форма для нас может быть не просто застывшим, всегда неизменным представлением об окружающем мире, а гораздо большим – подвижной материей, раскрывающей тайну метаморфоз бытия. Внутри каждой формы скрыт импульс, направленный к её контуру, а также и за его пределы. Поэтому, можно сказать, что форма «подвижна» и находит своё отражение в других точках пространства».

Означает ли это, что традиционный взгляд на форму, как  на некий «застывший», статичный образ, по своей  сути неправилен?

– Дело в том, что о форме вообще рассуждают редко. С детства мы привыкаем воспринимать форму, опираясь исключительно на наши визуальные и тактильные впечатления, то есть мы привыкаем воспринимать, скажем, стол или стул, в первую очередь как предметы, имеющие вполне конкретные очертания, а лишь потом мы соотносим с ними их функциональность. Мы живём в мире, где для очень многих явлений уже существуют определенные названия (слова). И новых слов, которые бы описывали те или иные явления, возникает сравнительно немного. Отсюда и наше статичное представление о предметах и их  форме. Все предметы служат для какой-нибудь цели: стол – чтобы за него садиться, что-то писать, а стул – чтобы на нём сидеть. Но никто не задаётся вопросом: что представляет собой этот самый стул в независимости от его всем известного прикладного значения? Большинство из нас скажет: «Ничего!» И только люди, у которых развито образное мышление, например, художники, скульпторы – ответят иначе.

– Вы имеете в виду то, о чем  дальше  говорится в Вашей книге?

«…Что же касается возникновения мысли в человеке, то здесь приходится провести некоторое разграничение между тем, что человек воспринимает в качестве мысли, и тем, что остаётся, как правило, за пределами его ощущений».

– Да, хотя и не только это. За пределами наших ощущений остаются явления,  ещё не изученные и не исследованные экспериментально. Знания об этих явлениях могли бы изменить наше устоявшееся представление о мире…

– Ту же тему Вы продолжили в  Вашей второй книге «Тайный архив Исаака Ньютона»?  Там Вы пишете:

«В каждой каменной глыбе дремлет один-единственный образ», – так говорил господин Боунаротти, искавший в скульптуре калокагатию – результат слияния внешнего блага с добродетелью. Понятие «калокагатия» столь ёмко, что постичь его можно, лишь изучая и анализируя  с разных сторон. И здесь я процитирую мистера Беркли, который считает, что главная ошибка всякой философии заключается в неверной абстракции. Причём слово «неверная» я бы трактовала как «односторонняя».

–  Это действительно  связано с данной темой.  Во второй книге, хотя она и относится к другому жанру, несколько фрагментов текста также посвящены форме.

– Наверное, это касается и следующего диалога из  «Тайного архива  Исаака Ньютона»:

– Вот они, образы, порождаемые нами, – обратилась к Ньютону Паола. – Это отражение наших мыслей и идей. – Не может быть! Так просто? – Отнюдь, – возразила Паола. – К примеру, сэр, что вы наблюдаете в зале: стены, кристаллы или пустоту? «Пустоту!» – хотел было ответить Ньютон, но вспомнив о таинственных узорах, сказал: – И то, и другое, и третье. – Сэр, вы испили наш напиток и обрели в себе силу тонкого зрения. Другой на вашем месте вряд ли смог бы увидеть все три проявления одного и того же. – Да, да, – поспешно сказал Ньютон. – И если я не ошибаюсь, вы только что дали мне ключ к удивительнейшей мистерии. Он наклонился к Паоле: – Вы ведь имели в виду множественность слоёв пространства, не так ли? – Да, мистер Ньютон, и всё же моим намерением было объяснить, что важно искать скрытую взаимосвязь между, казалось бы, чужеродными явлениями.

Про новые книги нередко говорят, что они интересны тем, что заставляют задуматься. Про Вашу книгу это говорить лишне – она посвящена мысли. Вот еще одно мнение, с которым трудно не согласиться.

«Долго думал, что написать. Очень не хотелось опозориться перед автором. Но хочу, чтобы все прочитали эту книгу. Книга для умных и тех, кто хочет быть таковым. Рекомендую технарям. Это для нас парни, хотя автор девушка.                                       Автор: Михаил, 27.03.2008 23:23:36, Москва».

И  теперь мы подходим к самому главному: каким же образом приходят к автору мысли, образы, текст?

– Вы хотите спросить, находится ли человек, работающий над книгой, в так  называемом состоянии транса?

– Да. Именно об этом.

– Транс – понятие сложное. Можно сказать, что весь процесс написания книги – это своеобразный транс. По-другому  писать почти невозможно. Вопрос в том, что этот самый «транс» переживается по-разному. Бывает, что текст не даёт тебе покоя не только днём, но и ночью, твой ум в буквальном смысле слова «кипит», и ты забываешь про сон. В этом состоянии главное – не перегнуть палку, не доводить себя до исступления, не писать до тех пор, пока, что называется, откажет рука или сердце. Важно помнить, что любой, даже очень ценный текст, обязательно придёт вторично. Пусть не в том виде, в каком он пришёл первый раз, но всё равно придёт. Через месяц или через пару недель – неважно. Мысль вернется в том виде, в каком автор сможет её в данный момент отобразить на бумаге. Более того, когда во время «ночных бдений» ты через силу записываешь первый вариант текста, то часто потом понимаешь, что текст требует доработки  или  же полной переработки. А вот если дать мысли спокойно «вызреть», то тут транс переживается совсем иначе. Процесс осмысления протекает на подсознательном уровне, но в какой-то момент ты понимаешь, что мысль выкристаллизовалась и готова к тому, чтобы с нею работали уже на бумаге. В такие минуты ты чувствуешь своеобразный внутренний толчок. Бывают и другие случаи, когда я переживаю особые, специфические состояния, только отчасти напоминающие транс. Подобное состояние я, например, испытываю,   когда просто гляжу на чистый лист бумаги и держу в руке карандаш. Когда же я хочу специально настроится на нужную «волну», то чаще всего я просто  перечитываю уже написанное.

–  Вашему творчеству способствуют ваши прошлые увлечения?

– Думаю, что да. Некогда я сочиняла музыку, стихи и даже танцевала….

– А какими танцами увлекались?

– Это были индийские танцы, приходившие ко мне словно извне. Потом что-то произошло, и дар от меня ушёл. Я  связываю это с тем, что позволила себе станцевать публично, на выпускном вечере в школе. После выступления я почувствовала, что «выдохлась». Возможно, на это повлияло также и то, что к своему выступлению я привлекла    нескольких девочек-ровесниц. Нам пришлось многократно репетировать. Возможно, во время репетиций я перестаралась, не замечая, как вырабатывается некая «закостенелая» формула движений,  лишающая  танец  «жизни». Правда, впоследствии ко мне пришли другие увлечения, которых не было раньше.  Это подтолкнуло меня к мысли, что творческое начало может проявляться в одном и том же человеке по-разному, в зависимости от различных обстоятельств: образа жизни, состояния здоровья, настроения, фазы личностного развития и т.д. Однако это вовсе не означает, что творческое начало гаснет или умирает. Чаще случается так, что люди оказывают ему    неосознанное сопротивление …

– У вас основное время уходит на научную и исследовательскую работу. Остаётся  ли время на какие-то другие увлечения?

—  Практически нет.

— Всё заменило Творчество?

—  Правильнее сказать, творческий процесс. Это не только и не столько увлечение, сколько очень нелегкая, повседневная  работа, которая поглощает тебя целиком.

Беседу  вел   Лазарь Модель.