Писатель Викентий Вересаев – отблеск из прошлого в настоящее (часть I)

Самобытной личности и замечательному российскому писателю Викентию Вересаеву 155 лет со дня рождения. И, думая об этом событии, невольно ловишь себя на мыслях, которые звучали не раз, и не два. А именно, о нынешней литературе, литературе дня сегодняшнего.

Почему это происходит? Наверное, потому, что человеку свойственно, о чем бы он ни думал, переводить все на себя. Наше «эго» (без относительно кого-либо) бежит впереди нас.

Но в разговоре о дне сегодняшнем сразу приходят мысли: «А кому она в наши дни, в принципе, нужна? Литература…»

Разве что тем, кому уже 50+ (или больше), или небольшому количеству современных людей, которые любят как таковую литературу (таких крайне мало), ну, может, еще тем, кто читает специальную литературу (вне Интернета) или психологию, которую так любят все.

Для общества же литературы как будто и нет. Кто из писателей или поэтов последний раз выступал по Центральному телевидению (за исключением канала «Культура», где это бывает теперь крайне редко)? А вот большую «певицу» всех веков и народов Бузову мы видим постоянно.

Однако что странно. В Интернете в дни юбилеев писатели прошлого обсуждаются до сих пор. Причем мнения о них разные. Порой полярные. Что больше говорит не о литературной составляющей интереса, а больше о политической подоплеке.

В разговоре об интересном человеке и писателе Вересаеве это было особенно видно, когда праздновали еще его 150-летие. Вот что о нем тогда написал центральный столичный портал «mos.ru», уделив юбилею писателя пристальное внимание, что бывает на этом ресурсе по отношению не к каждому прозаику.

«…15 апреля 2017, 12:27
От “Записок врача” до “Илиады”: из-за чего поднялся шум вокруг Викентия Вересаева.

В этом году исполнилось 150 лет со дня рождения Викентия Вересаева (1867–1945). Этот писатель, поэт, переводчик и литературовед оставил значительный след в отечественной культуре. Mos.ru предлагает вспомнить основные вехи его творчества и жизни в Москве.

Окольная дорога к литературе

Викентий Викентьевич Вересаев (настоящая фамилия – Смидович) был удивительным человеком. В его жилах смешалась русская, украинская, польская, немецкая и греческая кровь. Благодаря любознательности, усидчивости и хорошей памяти он всегда отлично учился. В родной Туле окончил гимназию с серебряной медалью, а затем получил два высших образования: в Петербурге стал кандидатом исторических наук, а в Дерпте (сейчас – Тарту, Эстония) получил специальность врача. Казалось, он идет по стопам отца, но дело было совсем в другом. Вот как сам Вересаев объяснял свой выбор:

“Уже в то время моей мечтою было стать писателем, а для этого представлялось необходимым знание биологической стороны человека, его физиологии и патологии; кроме того, специальность врача давала возможность близко сходиться с людьми самых разнообразных слоев и укладов; для меня это было особенно нужно, так как характер у меня замкнутый, схожусь с людьми трудно”.

Расчет оказался верным: стихи, рассказы и повести Вересаев издавал с 1884 года, но известность ему принесли “Записки врача”, опубликованные в 1901 году. Автобиографическая повесть честно освещала недостатки медицинского образования и тогдашней системы здравоохранения, особенно вопросы врачебной этики. Осудив жестокую практику медицинских экспериментов, Вересаев разделил общество на два лагеря: одни приписывали ему искажение фактов, другие хвалили его за смелость рассказать то, о чем все молчат.

Сам писатель впоследствии признал книгу слабой в литературном отношении, но социальная проблематика сделала ее очень популярной: только при жизни автора она выдержала 14 изданий на русском языке, а еще повесть перевели на английский, французский и немецкий языки [2, 3]. Медицинская практика еще не раз давала ему материал для творчества: Вересаев исполнял обязанности военного врача и на Русско-японской, и на Первой мировой войне. Но воспоминания о них (повесть “На японской войне”) уже не могли повторить шумного успеха “Записок врача”.

Объемный творческий багаж

Многие произведения Вересаева, например повести “Без дороги”, “Поветрие”, “Два конца” и “На повороте”, романы “В тупике” и “Сестры”, посвящены духовным исканиям русской интеллигенции конца XIX – начала XX века. В них отразился и собственный опыт писателя, считавшего себя убежденным социал-демократом и марксистом, и проницательный взгляд наблюдателя за изменениями в общественной жизни. В советское время особое внимание уделялось именно этой части творчества Викентия Викентьевича. Видимо, за нее он и получил в 1939 году орден Трудового Красного Знамени, а в 1943-м – Сталинскую премию первой степени (официальная формулировка – “За многолетние выдающиеся достижения”).

Но есть у Вересаева и награда совсем другого плана: в 1919 году ему вручили Пушкинскую премию Академии наук за переводы древнегреческой поэзии. Античной культурой он увлекся еще в гимназии, а в 1910 году подкрепил интерес поездкой в Грецию. Вероятно. Позвал его туда и голос крови: прабабка писателя была гречанкой. Вересаев переводил лирические и эпические творения Сафо и Архилоха, Гесиода и Гомера. Самым масштабным трудом в этой области (28 тысяч стихов!) стали новые версии “Илиады” и “Одиссеи”: над ними он работал до конца жизни, а издали их уже после его смерти, в 1949 и 1953 году соответственно. Академик И.И. Толстой считал переводы Вересаева “по точности передачи и стилистическому чувству подлинника… лучшими переводами с древнегреческого во всей нашей русской литературе”.

Наконец, важнейший пласт творческого наследия Вересаева – литературоведение. В 1909–1914 годах он опубликовал цикл “Живая жизнь”: первая часть критико-философского исследования посвящена творчеству Ф.М. Достоевского, вторая – Л.Н. Толстого, третья – Фридриха Ницше. Яростную полемику вызвала книга “Пушкин в жизни” (1927), написанная в принципиально новом жанре литературно-документального монтажа, или, как его еще называют, жанре хроники характеристик и мнений. Цитируя воспоминания современников великого поэта, которые то дополняют друг друга, то вступают в противоречие, Вересаев пытался показать его по-настоящему живым, разносторонним.

Отказавшись идеализировать “наше все”, писатель получил широкий спектр критических замечаний – от укоров за использование сомнительных источников до обвинений в попытке осквернить образ Пушкина. Но со временем накал страстей утих, жанр получил одобрение и у него появилось много последователей. Например, к нему относят “Жизнь господина де Мольера” Михаила Булгакова. Сам Вересаев повторил свой опыт, опубликовав в 1933 году хронику “Гоголь в жизни”.

Следы на карте

Во второй половине XX века фамилия Викентия Викентьевича обрела статус топонима: улицы Вересаева появились в его родной Туле и Богородицке (Тульская область), Феодосии и Коктебеле, где писатель прожил три года после Октябрьской революции, в Ростове-на-Дону и даже в Новосибирске, в Донецке и Запорожье (Украина). Одно из сел Сакского района Крыма получило название Вересаево.
В 1963 году Вересаев “обосновался” и на карте Москвы: в честь него переименовали Почтовую улицу в Кунцеве (сейчас – Можайский район ЗАО) [5]. Совсем недавно, в апреле 2016 года, столичный Департамент Здравоохранения присвоил имя В.В. Вересаева клинической больнице N 81.

Круг общения

Впервые появившись в Москве в 1903 году, Вересаев быстро стал своим в литературных кругах – во многом этому способствовали нашумевшие “Записки врача”. Он на равных общался с видными представителями Серебряного века: например, в 1914–1922 годах не раз бывал в квартире Марины Цветаевой (Борисоглебский переулок, дом 6), где сейчас находится ее музей.
Но главным центром притяжения для Вересаева стал литературный салон “Среда” его ровесника Николая Телешова, где собирался весь цвет писательской Москвы: Леонид Андреев, Константин Бальмонт, Валерий Брюсов, Иван Бунин, Владимир Гиляровский, Максим Горький, Александр Куприн и многие другие. Собрания кружка чаще всего проходили в квартирах организатора: на Чистопрудном бульваре (до 1904 года – дом 21, в 1909–1913 годах – дом 23), на Земляном Валу (дом 51 с 1904 по 1909 год) и на Покровском бульваре (дом 18/15 с 1913 года).

Завсегдатаи “Среды” получали прозвища по названиям московских улиц, площадей и переулков, которые соотносились с их характером или внешним видом. Вересаева “за нерушимость взглядов” называли Каменный Мост. Вот как его характеризовал Телешов: “На протяжении огромной полосы жизни я встречался с Викентием Викентьевичем постоянно и часто и привык уважать в нем неизменно преданного делу работника, прямого и смелого в правдивости, человека честных и светлых взглядов. <…> В течение всей жизни он сохранял писательскую индивидуальность. Каким был вначале, таким же остался – прямым и верным, сохранившим до конца дней свое писательское лицо”.

Неудивительно, что в товариществе на паях (проще говоря, кооперативе) “Книгоиздательство писателей в Москве”, большинство членов которого были участниками “Среды”, Вересаев долгое время занимал должность председателя правления и главного редактора. Он отстаивал позитивную идеологию: “Я выступил в нашем издательстве с программой, которую в двух словах можно было охарактеризовать так: утверждение жизни. Этим приблизительно все уже сказано: в сборниках наших не должно найти место даже самое талантливое произведение, если оно идет против жизни, против необходимости борьбы за лучшую жизнь, за перенесение центра тяжести в потусторонний мир, за отрицание красоты и значительности жизни. Программа эта вызвала целую бурю, и я до сих пор удивляюсь, как мне удалось ее провести”.

По меркам того неспокойного времени издательство существовало довольно долго. В 1912–1916 годах его контора размещалась на Никитском бульваре, дом 10, затем, до закрытия в 1923 году, – в Скатертном переулке, дом 8. За 12 лет работы предприятие выпустило около 400 книг. В их число вошли сборники “Московский альманах”, “Слово” и “Клич”, а также серии “Народная школьная библиотека”, “Библиотека польских писателей”, “Дешевая библиотека” и “Культурно-просветительская библиотека”. Отличительной особенностью издательства была выплата авторам высоких гонораров – до 30 процентов от выручки; рыночная ставка тогда составляла около 10 процентов.

Квартира на Смоленской

Мемориальная доска Викентия Вересаева висит на стене дома 2/3 в Шубинском переулке, недалеко от церкви Николая Чудотворца на Щепах. Здесь писатель жил в 1921–1945 годах (не считая эвакуации в Тбилиси во время войны), именно здесь трудился над переводами “Илиады” и “Одиссеи”.

Частым гостем в его квартире был Михаил Булгаков. Двух литераторов сближало не только медицинское прошлое, но и интерес к личности Пушкина. В 1934 году они задумали совместно написать драму “Последние дни”: Булгаков отвечал за художественный замысел, Вересаев брал на себя роль биографа Александра Сергеевича. В итоге авторы не сошлись в трактовке образов некоторых героев, например Дантеса, и Вересаев отказался ставить свою фамилию на титульном листе.

Пьеса получила второе название – “Александр Пушкин”… и поистине драматическую судьбу. Изначально предполагалось поставить ее в Театре имени Вахтангова к столетию гибели Пушкина, но из-за вмешательства цензуры премьера спектакля “Последние дни” состоялась лишь в 1943 году – и уже на сцене МХАТ. Булгаков скончался в 1940-м.

Последнее пристанище

Жизнь Вересаева была долгой и насыщенной: он стал свидетелем трех революций и трех войн. Успел он увидеть и победу России в самой тяжелой из них – Великой Отечественной – Викентий Викентьевич умер 3 июня 1945 года. Скромный памятник на его могиле на Новодевичьем кладбище обращается к нам цитатой из рассказа “Легенда”: “Да, в жизнь нужно входить не веселым гулякою, как в приятную рощу, а с благоговейным трепетом, как в священный лес, полный жизни и тайны”.

Слово “жизнь” было любимым в лексиконе писателя. Его духовное завещание призывает уважать и беречь этот бесценный дар…»

Что и говорить, очень интересный материал о Вересаеве как писателе и человеке. Умный, объективный, нетенденциозный. Однако в Интернете (иногда и в СМИ, что остались) есть и другие материалы. Тоже о жизни писателя, его творчестве, только с упором на то, что писатель жил на перепутье времен, на смене общественных устоев, до и после Октябрьской революции.

В молодости у него действительно был определенный революционный пыл, ему нравились зарождавшиеся марксистские кружки, революционное движение, что находило отражение в произведениях тех лет.

Позже, увидев революционные события реально, как говорится, «воочию», этот пыл поостыл, и взгляды стали несколько «иными». Тем не менее создается ощущение, что кто-то относит писателя «к красным», кто-то «к белым», ну а кто-то думает, что он не за тех и не за других.

Только нужен ли нам такой «отблеск» из прошлого в наши дни, на совсем другое время?

В разговоре о «красных» и «белых» вспоминается небольшой отрывок из книги Пелевина «Чапаев и Пустота», который в пересказе звучит так…

…Белые поймали красного командира и стали его допрашивать. Красный им говорит: «Почему я воюю? Да я не воюю, а сплю. Когда сплю, я – бабочка, которая и сражается.

Барон Юнгерн был человек с пониманием, поэтому спросил: «Ну хорошо, а почему эта бабочка воюет на стороне красных?» На что пленный ответил: «Да, в принципе, все, что делает человек, настолько мерзко, что, по сути, совершенно без разницы на чьей ты стороне».

Теперь, если перейти к нашему времени в разрезе разговора о писателе Вересаеве, стоит задуматься вот над чем. Давно выросло совсем другое поколение, которое все эти разговоры даже не понимает, о чем они.

Так что, мы и дальше хотим продолжать подобные споры, споры между теми, кто вырос и жил в СССР, государстве, которого уже не существует 30 с лишним лет? Или все-таки, наконец, поймем, что сегодня не время – другое, а измерение – иное, и нам давно пора переместиться в день сегодняшний.

В данном ключе было бы интересно поговорить о творчестве писателя Викентия Вересаева, где много истории, психологии человеческой натуры, поговорить, например, о таких «знаковых» фигурах, как Пушкин, о котором он тоже писал.

Но это уже в следующий раз.

Лазарь Модель.