Герман Арутюнов: Глава VI. «Часослов бытия. Духовные камертоны. Вверх, вслед за органом.»

Социологи тревожно предрекают человечеству в будущем утрату естественных чувств. Доказательством того, что это уже происходит, они называют любовь молодежи к рок и поп-музыке, к концертам, на которых зрители оглушаются какофонией рычащих и ревущих звуков, громом барабанов и истошными воплями певцов. Если в метро рядом с тинэйджерами с наушниками в ушах, трудно стоять из-за хрипов и ударов, рвущихся из динамиков, то что же творится с ушами этих молодых людей, может быть, ставших уже душевно больными? Это путь по лестнице, ведущей вниз, на дно эволюции. А есть ли путь наверх?

Есть, это высокая музыка, которая включает в нас духовные центры, выводит на высокие мысли, побуждает задуматься о собственном предназначении. Это прежде всего органная музыка.

Органная музыка поднимает вас выше облаков

Орган сам по себе уникальное явление. Инструмент, в котором сотни и тысячи труб, герметичные меха, которые качают воздух, и музыка именно для этого короля инструментов, которую пишут умные возвышенные люди. Не случайно музыка органа еще со времен Византии сопровождала важные торжественные события: рождение, смерть, восхождение на престол, венчание, возвращение войск с войны, мирные соглашения.

Уже только одна фраза «органная музыка» настраивает на высокий лад. И действительно, на органе не сыграешь разухабистую попсовую песенку, которыми сейчас полон эфир. Не потому что невозможно, а потому что рука не поднимется, потому что это будет оскорбление органа, инструмента, который великий наш критик В.Стасов назвал «выразителем глубочайших стремлений человеческого духа».

Внешне орган похож на костел

Взгляните на орган. Он и внешне похож на готический собор с его вертикально устремленными к небу трубами, украшенными резным орнаментом, а иногда и фигурами святых. Не случайно орган как правило строится на хорах — это символ духовного полета. Самое удивительное, что подобным образом, по вертикали, строятся и музыкальные произведения, написанные для органа. На тяжелый малоподвижный бас, как на платформу, опираются столбы аккордов, неся, в свою очередь, на себе стройно и последовательно укладывающуюся мелодию. В каком еще инструменте его музыка так же логична, гармонична и устремлена вверх, как и его форма?

Орган как правило строится на хорах – как символ духовного полета

Уже то, что звук органа возникает именно в трубах, говорит о многом. Не случайно музыка, извлекаемая из трубы, будь то рог, горн, флейта, саксофон, фагот или гобой, называется духовой. Потому что звук возникает от вертикальных колебаний воздуха в трубе, именно вертикальных, а не горизонтальных, как в струне. В органе все трубы вертикальные, все устремлены вверх, и их сотни, даже тысячи.

В этих трубах и происходит чудо – духоизвлечение

Происходит чудо: самый обычный бытовой воздух, которым мы все дышим, в органе преобразуется в духовную музыку, возносящую нашу душу к небесам. Каждая нота, рождаясь в трубе в виде обычного звука, как бы проходит свой духовный путь, и на выходе мы получаем «трубный глас», от которого 4000 лет назад пали стены библейского Иерихона. И от этого гласа мелкие мысли, которыми обычно засорен наш ум, уступают место высоким: вдруг вспоминаешь о своем предназначении, о том, что мог бы сделать в жизни, что должен был сделать по своим способностям.

Наверное, именно об этом думал 2300 лет назад гениальный греческий механик из Александрии, автор многих механических чудес древнего мира, Ктесибий, изобретая первый гидравлический орган. Александрия в то время была городом Александра Македонского, центром его огромной империи, фактически центром мира. Неудивительно, что под стать ее величию и появился на свет музыкальный инструмент, способный и низменное преобразовать в возвышенное.

С тех пор орган стал озвучивать праздники или события государственной важности, на примере которых можно воспитывать патриотизм, гордость за свою страну и свой народ: победу в войне, чествование героев, открытие значимых общественных форумов, награждение отличившихся лучших граждан государства. Не случайно, со временем из всех музыкальных инструментов лишь орган был допущен в храмы, чтобы музыкально закреплять и возвышать мощь библейских текстов. Не случайно, почти вся Библия положена в основном именно на органную музыку (хоралы, мессы, оратории, пассионы, кантаты).

Под стать высокому назначению для органа создавалась и музыка – самая значительная, самая гармоничная, самая величественная. В ней не просто наша жизнь, а высшие ее проявления: наша любовь, наши надежды, наши лучшие мысли, наше прозрение Бога.

Под стать музыке на органе играли и для органа сочиняли самые выдающиеся музыкальные умы своего времени: Перотин Великий (1270-1330), Гийом де Машо (1300-1377), Антонио де Кабесон (1510-1566), Джироламо Фрескобальди (1583-1643), Дитрих Букстехуде (1637-1707), Иоганн Себастьян Бах (1685-1750). Как правило, это были и высоконравственные люди, потому что, играя духовную музыку, невозможно при этом быть безнравственным человеком. Орган сам будет тебя выстраивать, вытесняя, выталкивая мелкое, эгоистичное, низменное.

Говорят, император Нерон часто проводил время за огромным гидравлическим органом. Негодяй, мерзавец, отравитель и извращенец – за органом…Видимо, орган помогал ему смирять гордыню, остужать бешенство неистовой натуры. То есть орган собирает, выстраивает, облагораживает человека: и тех, кто его строит, и тех, кто на нем играет, и тех, кто его слушает!

Можно приводить в пример много самых разных концертов органной музыки. Расскажу о недавнем, который проходил в подмосковном Красногорске в день выдающегося для этого небольшого (80 тысяч жителей) городка события — открытия органного зала и установленного в нем немецкой фирмой «Мартин Бауер» настоящего духового (1562 трубы, вес 6 тонн) органа, второго по величине в Московской области после Дубны.

Орган в Красногорске

Установка органа – редкое и уникальное явление (как восход солнца), потому что требует и особого настроя, и денег (как минимум несколько сот тысяч евро), и специального помещения с уникальной акустикой. Поэтому можно было предположить, что это событие привлечет совсем не рядовых музыкантов, что и произошло. Одним из первых попробовал новый орган заслуженный артист России, профессор московской консерватории Алексей Паршин. Тот самый, о котором, немало написавший музыки именно для органа композитор Микаэл Таривердиев десять лет назад сказал: «Со временем будут говорить: это была органная эпоха, когда играл сам Паршин.»

Известно, что почти все органисты — фанаты, что они преданы органу и способны, забыв о времени, проводить дни и ночи за инструментом. Это-то как раз неудивительно, потому что орган – всю жизнь может удивлять, каждый раз открываясь по-новому. Смешение всего лишь двух труб рождает новый чудесный звук, а, когда их больше полутора тысяч, то можно создать несколько миллионов сочетаний – всей жизни не хватит все перепробовать. Это, если играть одно и то же произведение. На самом же деле каждый органист за свою музыкальную жизнь проигрывает их сотни, постоянно экспериментируя с сочетанием труб. Сплошное творчество!

Кроме того, старение органа его не портит, а только углубляет, выявляя его индивидуальность, как улучшает вкус хорошего вина время.

И, наконец, любой настоящий орган (а есть еще электронные цифровые органы, не зависящие от состояния окружающей среды) постоянно ведет свой непредсказуемый диалог не только с играющими на нем музыкантами, но и с залом, в котором стоит, потому что на его акустику влияет масса факторов – в первую очередь погода, и что, наверное, еще более важно, духовный уровень, душевное состояние и настроение зрителей. Да и сам инструмент со временем меняет в лучшую сторону акустику своего зала, как бы пробивая своим звучанием «глухие» слои пространства, так что, в конце концов, весь зал становится живым рупором органа.

Алексей Паршин играет И.С. Баха

Паршин, в отличие от большинства органистов, еще и просветитель. Он не только играет, но и рассказывает. Вот и сейчас, предваряя музыку, которую услышат слушатели, он говорит о роли искусства, которое самые высокие истины доносит до нас эмоционально, без всяких нравоучений; о том, что красота способна воздействовать на ребенка там, где не помогают назидания; о музыке барокко, в которой за внешней причудливостью открывается не пустота, а «величие мира, страдания души и тайны мироздания», таких ее традиционных формах, как прелюдия и фуга; о том, что «прелюдия внушает мысль, она контрастна, как рассказ, как молитва»; о том, что органисты, играющие в протестантских немецких храмах, уподоблялись проповедникам, «читающим свои проповеди» посредством органа.

И вот звучит первое произведение – прелюдия соль минор — выдающегося представителя северогерманской органной школы Дитриха Букстехуде (1637-1707), послушать которого стремились органисты не только Германии, но и других стран. Во всяком случае, 20летний Иоганн Себастьян Бах (1685-1750) ради этого в 1705 году пешком отправился в путь длиной в 500 километров из Арнштадта, где он служил органистом, в Любек и вместо четырех недель, как было условлено по договоренности с магистратом, пребывал в Любеке целых четыре месяца. По возвращении был скандал, но зато он услышал столько мыслей, что ему потом хватило их на десятки сочинений. Букстехуде тем и отличался, что генерировал идеи и нисколько не переживал, что кто-то их использует в своем творчестве. Его музыка была настолько духовна, что произошло невиданное для 17 века событие – церковники, видя, как благотворно и возвышенно действует на прихожан его музыка во время службы, разрешили ему давать концерты и в неурочное время. Так возникла традиция светских органных концертов в Европе.

Вторая прелюдия Букстехуде, хоральная, «Испорчен мир падением Адама», сыгранная Паршиным, как и первая, вовлекала в свое вращение, поднимая тебя все выше и выше, в светлый горний мир, который мы видим не часто, просто потому что не поднимаем голову.

Не случайно в качестве третьего и четвертого произведений Паршин выбрал прелюдию ми минор ученика Букстехуде Николауса Брунса (1665-1697) и хоральную прелюдию «Отец наш небесный» Георга Бема (1661-1733). Видимо, за ту же напряженную работу мысли у обоих. Оба – предшественники Баха, оказавшие на него влияние. Все тесно переплетено. Бем был органистом в Люнебурге, где Бах два года учился в музыкальном колледже. А Брунса Букстехуде считал одним из самых талантливых своих учеников (и тот оправдал бы этот отзыв, проживи он еще хотя бы лет десять). Брунс был известен своей способностью играть на скрипке, аккомпанируя себе на педальной клавиатуре органа (!). По-моему, в мировой музыкальной практике такого еще не было.

В этот день звучала и французская органная музыка – сюита второго тона Луи Николя Клерамбо (1676-1749), придворного композитора «короля-солнце» Людовика XIV, склонного, как и все французские органисты, к барочным изысканным украшениям.

И, конечно, были озвучены произведения Иоганна Себастьяна Баха: пассакалия, пьеса для органа (кончертатто), три хоральные прелюдии («Приди ж, язычников Спаситель», знаменитая «Христос лежал в оковах смерти» и «Я взываю к тебе, Господи») и самое известное и часто исполняемое всеми органистами мира произведение – токката и фуга ре минор. Музыка Баха – проверка возможностей любого органа, своего рода проверка на духовность, поскольку, пробуждая возвышенные чувства, проявляет всю музыкальную палитру инструмента.

Слушать эту музыку то приятно до слез, а порой нелегко, как это всегда бывает, когда в душе совершается духовная работа, но ведь и в православном храме нелегко несколько часов подряд выстаивать службу. Зато потом испытываешь облегчение, поскольку энергией храма, молитвами и словами Священного Писания, произносимыми священнослужителями, смывается душевная грязь, приходит умиротворение. Также и с органной музыкой – она проходит через тебя, как через трубу, заставляя твою душу звучать вертикально, постепенно выстраивая, вытягивая ее вверх, как плавно и красиво идет вверх уровень труб органа. Сам вид этих труб – как образ духовного развития, которое каждый из нас может пройти, достаточно придти на органный концерт сюда, в этот зал.

И невольно приходит в голову простая мысль: почему же, если человечество изобрело такой совершенный инструмент духовного преображения, напоминающий нам своей божественной музыкой о том, что у нас за спиной крылья, а не хвост; руки с тонкими чудесными пальцами, а не лапы с когтями; лицо с вдохновенными глазами и губами для молитв и хороших слов, а не морда с клыками и пастью, с которой капает слюна и низвергаются грязные ругательства и пошлости; почему нет у нас органов в музыкальных школах, не говоря уже о простых, и нет в каждой нашей квартире физгармонии, маленького праобраза органа? Как говорил Николай Васильевич Гоголь: «молчит Русь, не дает ответа.»

Вообще, если концерты органной музыки станут например, здесь, в Красногороске, постоянными, то есть превратятся в традицию, и о них будут знать и в Московской области, и в Москве, то люди начнут привыкать к мысли, что и здесь теперь – центр высокой культуры, что сюда стоит приходить и приезжать семьями, приводить своих детей.

Это очень важно, чтобы вовремя зажигались с детства огоньки духовности в нашем сознании, которые есть у каждого. Не зажигаются, и человек всю жизнь может прожить бездуховно, как может всю жизнь прожить немым ребенок, у которого в свое время была не включена речь. А вспыхивают, и маленький человек уже ищет знания, не может деградировать, потому что почувствовал, что в нем что-то откликается, что-то есть, о чем он и не догадывался, что предстоит еще только раскрывать и раскрывать.

Костел в Рейкьявике, похожий на орган

Конечно, чтобы полюбить орган, органную музыку, недостаточно просто играть, о них надо рассказывать, раскрывать на них глаза людям, как это делает Алексей Паршин. Так что организаторы, видимо, будут договариваться с ним или другими популяризаторами органа о серии концертов по органной культуре с древнейших времен и до наших дней, чтобы попасть на такие концерты можно было как по разовым билетам, так и по льготным (для школьников) абонементам…Тогда и школьники будут знать, что общение с органом – это общение с Богом. Как это кратко и мощно выражено у немецкого поэта Райнера Марии Рильке (1875-1926)…

«Звучит орган в просторном храме,
Чтоб низких мыслей шум исчез.
В душе вдруг вспыхивает пламя –
То Бог спускается с небес!»

Герман Арутюнов.