Интервью с Германом Виноградовым, участником акции «Кочевой музей современного искусства

ТЕКСТ: АЛЕКСЕЙ КРИЖЕВСКИЙ ФОТО: ИТАР-ТАСС

Художник Герман Виноградов рассказал «Газете.Ru» об акции «Кочевой музей современного искусства», получившей неформальное название «Прогулка художников», о спонтанности в искусстве и связи искусства и политики.

В прошлую субботу на московских бульварах прошла акция «Кочевой музей современного искусства»: по замыслу куратора Юрия Самодурова, несколько художников провезли свои работы на тележках по Бульварному кольцу, открыв таким образом Ночь музеев. Эта акция получила неформальное название «Прогулка художников» по аналогии с «Контрольной прогулкой писателей», организованной Борисом Акуниным и собравшей, по разным данным, от 10 до 20 тыс. человек. Акция художников получила устное одобрение главы департамента культуры Москвы Сергея Капкова и являлась частью программы Государственного центра современного искусства. Маршрут арт-шествия пролегал по Петровскому, Сретенскому (сквер в середине бульвара закрыт на благоустройство), Рождественскому и Чистопрудному бульварам. Участник и один из инициаторов «Кочевого музея» Герман Виноградов рассказал «Газете.Ru», как планировалась акция, о ее корнях и о том, почему художники и простые граждане проявляют культурную и социальную активность.

— Эта прогулка была заранее запланирована или ее замысел возник спонтанно?

— Эта прогулка была запланирована полгода назад. Ее придумал Юрий Самодуров, который в последние годы занимается освоением общественных пространств. Один из его прошлых проектов назывался «Спальный район» и реализовывался в Бутово. Теперь он придумал «Кочевой музей»: провезти экспонаты по бульварам в тележках, какими пользуются грузчики на вокзале. Нечто подобное, кстати, было придумано еще в 1987 году Иосифом Гольдиным — на платформах от ракет СС-20 проехать через всю Европу с акциями, произведениями искусства и перформансами; основными участниками должны были стать Слава Полунин, Борис Юхананов и я. Теперь, как видите, идея эволюционировала: мы везем вещи в тележках, толкая их самостоятельно. Но идея в том, чтобы можно было посмотреть современное искусство на бульварах в Ночь музеев. А то, что это попало в такой контекст с прогулками литераторов, — ну, так получилось.

— Вам не кажется, что в контексте «Контрольной прогулки» литераторов это воспринималось и как политическая акция тоже?

— Не хотелось бы сужать нашу акцию до голой политики или придавать ей какой-то определенный оттенок, искусство все-таки шире. Что же касается численности, то писатели имеют дело со словом, а искусство — с материей, слово первороднее, и потому народу за ними пошло больше, чем пришло посмотреть на нас.

— А как сейчас настроено сообщество современных столичных художников, есть ли в нем протестный потенциал?

— Он есть, но он проявляется не в виде заорганизованных прогулок, а в виде спонтанных акций — таких, как выступления групп «Война» или Pussy Riot. Здесь же этого компонента почти нет: о тележках, например, договаривались с главой РЖД Якуниным, о маршруте — с полицией. Когда ты что-то взял у власти или у бизнеса, ты уже ограничен в возможности сказать что-то радикальное. Но это же художественная акция …

— Как вам кажется, могли ли художники воспользоваться во время акции возможностью заявить о своей позиции по делу Pussy Riot или группы «Война»?

— Когда планировалась прогулка, Pussy Riot еще были на свободе, о их преследовании речь не шла. Но, знаете, у художников нет лидеров, они сами по себе. У меня, например, есть желание не показать развлекательные работы, а высказаться определенно и четко. Но я не знаю, есть ли такое желание у других художников: большинством из них руководит прежде всего желание показать свои работы более широкой аудитории, выйти за рамки галерейной публики.

— На Чистых прудах выставляла свои работы по мотивам жизни лагеря Виктория Ломаско, на Кудринской выступил Алексей Иорш со своими карикатурами…

— Для Ломаско это и есть самая адекватная форма и среда презентации работ — на планшетах, поставленных на бульваре. На Арбате, скажем, ее рисунки-комиксы из залов суда или из жизни лагеря смотрелись бы так же здорово.

— Лагерь запомнился очевидцам своей интенсивной образовательной и культурной программой — лекции, спектакли, кинопросмотры. Как вам кажется, способна ли складываться благодаря таким лагерям так называемая культура протеста?

— Складывается, скорее, поведенческая практика. У меня вызывает симпатию люди, которые борются за право высказывать свое мнение. Мало одного законодательства, нужно вырабатывать привычку, практику такого поведения, и в этом смысле «Оккупай Абай» — очень позитивное явление. А казахский поэт Кунанбаев — он же еще и акын, то есть человек, который поет о том, что видит. И поэтому, конечно, стоило бы сделать там наш «гайд-парк», где каждый мог бы высказываться о том, что видит. Я тут пронаблюдал одну интересную вещь. Есть так называемый эффект тропинки: люди ходят не там, где им заасфальтировано, а там, где им лучше. Тут то же самое. И еще обратите внимание, что люди собираются у воды — и на Чистых, и на Кудринской. Вода с ее током обозначает течение, продолжение…