Лазарь Модель: Свидание с прошлым (продолжение «Сына кулака»). Глава 8

                                         Год 1942. Охота за мыслью

В шесть утра ночная тьма по-прежнему окутывала землю. Кроны лесных деревьев усиливали мглу, не пропуская даже слабого отблеска луны, уходящей в свою обитель.

Выйдя из своей землянки, Егор остановился, давая глазам привыкнуть к темноте. Посмотрел направо, налево, мгла кромешная. Подождав немного, двинулся вперёд.

Шел очень осторожно, если под ногами попадались ветки, уходил в сторону, обходя их. Хруст мог разбудить чуткий сон кого-то из партизан, а он этого не хотел.

Землянка шамана была в конце лагеря. Ангакок сам выбрал такое расположение, чтобы быть и вместе со всеми, и немного в стороне.

Иногда оттуда издавались странные звуки: то тихое, едва слышное звучание бубна, кругом ведь немцы, то заунывный горловой звук какой-то, которые, возможно, Ангакок сам и издавал, никто не лез к нему с распросами, иногда шёл дым от маленького костра, который тоже был почти не виден даже в отряде.

По дороге он думал о том, как в жизни все относительно. Шесть утра октября и шесть утра июня отличаются друг от друга, как двойняшки. Утро конца октября, по сути, ещё ночь, июня — уже рассвет. Так и все в жизни.

Подойдя к жилищу шамана, Пахомов услышал негромкое:

— Егор, подожди, я сейчас закончу один обряд. Войдя к Ангакоку, Пахомов, не удержавшись, спросил:

— Как ты узнал, что это я? У человека же нет запаха, если он не пользуется одеколоном, или ещё чем-то?

— А как животные узнают приближение человека? Собаки об этом узнают ещё только хозяин приближается к жилищу. Кошки садятся у дверей в ожидании. Природа, она, брат, такая… Другая совсем. Шаманы больше в Природе живут, по иным восприятиям окружающего Мира.

Словно в подтверждении этого, когда Егор хотел сказать, что, похоже, Мила даёт подсказки с того Света, но Ангакок спросил сам:

— Мила? Ты о ней хочешь что-то сказать? — затем через некоторое время шаман продолжил, — Хорошо, попробуем поговорить с ней самой. Приходи сегодня часов в десять вечера ко мне, когда все разойдутся по своим местам.

Выйдя от шамана, Егор отправился к командиру отряда, решив поговорить с ним, пока ещё тот не занялся другими делами.

— Потапыч, я к командиру, бросил он находу на входе, не вступая в разговор, и пока адъютант не особо поняв, что происходит, Пахомов оказался внутри землянки.

— Ты, что такой сегодня «решительный», спросил майор, имея ввиду ‘нахальный’?

— Извините, командир, я насчёт Милы хотел поговорить.

— Ну, говори, лейтенант, раз настрой такой… — ухмыльнулся командир отряда.

— А откуда вы знаете моё звание, — удивился Пахомов, — я никому не рассказывал подробно о себе, и звания не говорил.

— Что же ты думаешь, ко мне присылают группу со спец заданием и ничего не сообщают о ней? Сам подумай.

— Да, впрочем, не важно, — продолжал Егор. — Я вот о чем хотел сказать, точнее попросить. У вас, ведь, есть в деревне, что невдалеке от леса, свой человек? Можете узнать у него, кто в эти дни часто ходил в нашу сторону?

— Егор, есть, конечно, и глаза, и уши. Но если я во «внеурочное» время свяжусь с ним, могу рассекретить его. Нельзя рисковать, слишком тяжело было внедрение туда.

Пахомов, задумался.

— С одной стороны, время не ждёт. Он недавно послал сообщение в Центр, что они приступили к выполнению задания. Однако с иной стороны…

С иной стороны, убийство шифровальщицы — это непредвиденная ситуация. Об этом тоже нужно сообщить Центру. Кроме того, предатель может также оказаться и в отряде. Надо проследить и проверить всех партизан, каждого из них. И главное, командир прав, нельзя рассекретить того, кто в деревне работает на них.

Обдумав, все это Пахомов, произнес:

— Хорошо, дайте вашему человеку задание, когда будет с ним очередная связь, а я пока в отряде за людьми понаблюдаю.

На этом их разговор закончился. Остаток дня пролетел незаметно, и в десять вечера Егор вновь подходил к землянке шамана.

Привычно согнувшись, раздвинув матерчатую дверь, Пахомов вошел внутрь, готовясь к продолжению Утреннего разговора.

Однако, увиденное зрелище настолько поразило его, что он невольно тут же присел на самодельный табурет, стоявший сбоку от кровати. На кровати, точнее на деревянной кушетке, заменявшей её, сидел в необычной позе Ангакок, раскачиваясь взад и вперёд, словно маятник.

В руках у него дымилась небольшая ветка с сухой листвой, которую он раскачивал туда — сюда в такт своим движениям, издавая при этом не менее странный звук, напоминавший стон:

— У у… ууу… ууу

Этот звук пронизывал насквозь душу.

— Уууу. ууу ууу….

Дальше с Егором стали и происходить совсем непонятные вещи.

Сначала он впал в полузабытье, растворившись в дымке, исходившей от ветки, после чего у него начались видения.

К нему подошёл старик в какой то необычной одежде, с бородой, длинными волосами на голове. Старик положил на стол перед ним лук со стрелой и … череп человека, вопросительно посмотрев на лейтенанта, понимает ли тот их значение? Взгляд пришедшего явно говорил:

Ты понял?

Очнулся Егор оттого, что его за плечо тряс шаман.

Кто это был? — первым делом спросил Пахомов.
Мой дед и Учитель, бывший шаман нашей деревни. Он умер, передав мне свои знания,- ответил Ангакок.
А что он хотел мне сказать, почему в руках у него были лук и череп?
Он дал таким образом понять, что на нас началась великая охота. Охота за мыслью…

Лазарь Модель.