Махмуд Эсамбаев — народный артист СССР, чеченец по происхождению, которого воспитала еврейка

Краткая справка

Махмуд Алисултанович Эсамбаев (15 июля 1924, с. Старые Атаги, Чеченская АО, РСФСР — 7 января 2000, Москва, Россия) — советский, чеченский артист балета, эстрадный танцовщик, хореограф, балетмейстер, актёр. Народный артист СССР (1974). Герой Социалистического Труда (1984).

Махмуд Эсамбаев родился 15 июля 1924 года в предгорном селении Старые Атаги (ныне в Грозненском районе Чечни). Выходец из тейпа Ишхой.

Танцевал с раннего детства. В 7 лет уже плясал на свадьбах, куда его брала с собой мать.

В 1939—1941 годах учился в Грозненском хореографическом училище. Одновременно танцевал в Чечено-Ингушском государственном ансамбле песни и танца.

В 1941—1943 годах — участник фронтовых бригад, танцевал на передовой, на строительстве оборонительных сооружений, в военных госпиталях. В 1943—1944 годах — танцор Пятигорского театра музыкальной комедии.

На момент начала депортации чеченцев и ингушей находился в Пятигорске. Ему было предложено остаться жить и работать в этом городе. Однако он отверг это предложение и отправился в депортацию добровольно[3]:847. В 1944—1946 годах руководил кружком народного танца и вёл уроки бального танца в доме культуры посёлка Ак-Тюз Кеминского района Чуйской области Киргизской ССР.

В 1946—1956 годах — солист Киргизского театра оперы и балета во Фрунзе, где он исполнял главные партии в балетах «Лебединое озеро» и «Спящая красавица» П. И. Чайковского, «Бахчисарайский фонтан» Б. В. Асафьева, танцы в оперных спектаклях.

В 1950-е годы оставил академическую сцену и обратился к народному танцу. С 1957 года — солист филармонии Чечено-Ингушской АССР. В 1959 году выступил со своей программой в Москве, затем в составе труппы «Звёзды советского балета» посетил с гастролями Францию, Южную Америку, где имел грандиозный успех.

После зарубежных гастролей создал свой коллектив — уникальный монотеатр танцевальных миниатюр. Создатель первой сольной танцевальной программы в СССР «Танцы народов мира». Исполнил огромное количество самых разнообразных танцев: «Чабан» (чечено-ингушский, узбекский), «Воин» (башкирский), «Золотой бог» (индийский-бхаратнатьям), ритуальный «Танец огня» на музыку М. де Фальи, «Ла-коррида» (испанский), «Танец с ножами» (таджикский), «Воинственный» (таджикский), «Охотник и орёл» (монгольский), «Павлин» (перуанский), «Свободу Африке» (африканский), «Бамбука» (колумбийский), «Негритянский танец», танцевальные сценки: «Еврейские портняжки», «Автомат», танцевальная новелла «Аве Мария» на музыку Ф. Шуберта и др.

Всего за годы танцевальной карьеры исполнил около 100 балетных партий, танцев, хореографических миниатюр[4].

С 1961 года снимался в кино.

С 1989 года — организатор и президент Международного союза деятелей эстрадного искусства. Академик Международной академии танца. При его активной поддержке в Грозном были построены новые здания драматического театра и цирка.

Избирался депутатом Верховных Советов Чечено-Ингушской АССР (1958, 1962), РСФСР 8-го созыва и СССР 10-го и 11-го созывов.

Махмуд Эсамбаев умер 7 января 2000 года в Москве. Похоронен на Даниловском мусульманском кладбище.

ВИКИПЕДИЯ,

О себе

«Мой отец чеченец и мама чеченка. Отец прожил 106 лет и женился 11 раз. Вторым браком он женился на еврейке, одесситке Софье Михайловне. Её и только её я всегда называю мамой. Она звала меня Мойше.

— Мойше, — говорила она, — я в ссылку поехала только из-за тебя. Мне тебя жалко.

Это когда всех чеченцев переселили В Среднюю Азию. Мы жили во Фрунзе. Я проводил все дни с мальчишками во дворе.

— Мойше! — кричала она. — Иди сюда.
— Что, мама?
— Иди сюда, я тебе скажу, почему ты такой худой. Потому что ты никогда не видишь дно тарелки. Иди скушай суп до конца. И потом пойдёшь.

Мама сама не ела, а все отдавала мне. Она ходила в гости к своим знакомым одесситам, Фире Марковне, Майе Исаaковне — они жили побогаче, чем мы, — и приносила мне кусочек струделя или еще что-нибудь.

— Мойше, это тебе.
— Мама, а ты ела?
— Я не хочу…

Я стал вести на мясокомбинате кружок, учил танцевать бальные и западные танцы. За это я получал мешок лошадиных костей. Мама сдирала с них кусочки мяса и делала котлеты напополам с хлебом, а кости шли на бульoн. Ночью я выбрасывал кости подальше от дома, чтобы не знали, что это наши.

Она умела из ничего приготовить вкусный обед. Когда я стал много зарабатывать, она готовила куриные шейки, цимес, она приготовляла селёдку так, что можно было сойти с ума. Мои друзья по Киргизскому театру оперы и балета до сих пор вспоминают: «Миша! Как ваша мама кормила нас всех!»

Но сначала мы жили очень бедно. Мама говорила: «Завтра мы идём на свадьбу к Меломедам. Там мы покушаем гефилте фиш, гусиные шкварки. У нас дома этого нет. Только не стесняйся, кушай побольше».

Я уже хорошо танцевал и пел «Варнечкес». Это была любимая песня мамы. Она слушала ее, как Гимн Советского Союза. И Тамару Ханум любила за то, что та пела «Варнечкес».

Мама говорила: «На свадьбе тебя попросят станцевать. Станцуй, потом отдохни, потом спой. Когда будешь петь, не верти шеей. Ты не жираф. Не смотри на всех. Стань против меня и пой для своей мамочки, остальные будут слушать».

Я видел на свадьбе ребе, жениха и невесту под хупой. Потом все садились за стол. Играла музыка и начинались танцы-шманцы. Мамочка говорила: «Сейчас Мойше будет танцевать». Я танцевал раз пять-шесть. Потом она говорила: «Мойше, а теперь пой». Я становился против неё и начинал: «Вы немт мен, ву немт мен, ву немт мен?..» Мама говорила: «Видите какой это талант!» А ей говорили: «Спасибо вам, Софья Михайловна,что вы правильно воспитали одного еврейского мальчика. Другие ведь как русские — ничего не знают по-еврейски…»

Меня приняли в труппу Киргизского театра оперы и балета. Мама посещала все мои спектакли. Однажды мама спросила меня:

— Мойше, скажи мне: русские это народ?
— Да, мама.
— А испанцы тоже народ?
— Народ, мама.
— А индусы?
— Да.
— А евреи — не народ?
— Почему, мама, тоже народ.
— А если это народ , то почему ты не танцуешь еврейский танец? В «Евгении Онегине» ты танцуешь русский танец, в «Лакме» — индусский.
— Мама, кто мне покажет еврейский танец?
— Я тебе покажу…

Она была очень грузная, весила, наверно, 150 килограммов.

— Как ты покажешь?
— Руками.
— А ногами?
— Сам придумаешь.
.
Я почитал Шолом-Алейхема и сделал себе танец «А юнгер шнайдер». Костюм был сделан как бы из обрезков материала, которые остаются у портного. Брюки короткие, зад — из другого материала. Я всё это обыграл в танце. Этот танец стал у меня бисовкой. На «бис» я повторял его по три-четыре раза.

Мама говорила: «Деточка, ты думаешь, я хочу, чтоб ты танцевал еврейский танец, потому что я еврейка? Нет. Евреи будут говорить о тебе: вы видели, как он танцует бразильский танец? Или испанский танец? О еврейском они не скажут. Но любить тебя они будут за еврейский танец!»

Умерла она, когда ей был 91 год. Случилось это так. У неё была сестра Мира. Жила она в Вильнюсе. Приехала к нам во Фрунзе. Стала приглашать маму погостить у неё: «Софа, приезжай. Миша уже семейный человек. Он не пропадёт. месяц-другой без тебя». Как я её отговаривал: «Там же другой климат. В твоём возрасте нельзя!» Она говорит:»Мойше, я погощу немного и вернусь». Она поехала и больше уже не приехала…

Она была очень добрым человеком. Мы с ней прожили прекрасную жизнь. Никогда не нуждались в моем отце. Она заменила мне родную мать. Будь они сейчас обе живы, я бы не знал, к кому первой подойти обнять…»

Махмуд Эсамбаев.

Источник: https://youtu.be/rzD9JGNh4_c