Музыкальное путешествие

05.11.20232627 прочитало0

Был в XVIII веке такой англичанин, органист, композитор и историк музыки Чарльз Берни (1726-1814), который задался целью проехать по разным странам Европы и рассказать о музыкальной жизни каждой страны, показать ее музыкальный портрет. Потому что считал, что музыка, как и язык, наиболее полно отражает суть и культуру страны и народа через ритм, всплески и паузы, через дыхание. Только язык – это слова, то есть формы, а музыка — это энергия, это краски, оттенки, а еще движение по кругу, цикличность, которая, как ДНК у человека, у каждого народа своя.

Это путешествие помогло Чарльзу Берни стать знаменитым благодаря изданной позже фундаментальной четырехтомной энциклопедии музыки. А на мысль о написании энциклопедии его как раз навело музыкальное путешествие по Европе. Потому что невозможно, погрузившись в народную музыку любого народа, не захотеть узнавать о ней еще и еще, и все будет мало. Это все равно как в старинной китайской сказке, человек, оказавшись на золотой горе, принадлежащей солнцу, черпал и черпал золото руками, зная, что надо остановиться, потому что солнце придет и сожжет его, но остановиться не мог.

Примерно в таком же положении оказался художественный руководитель историко-этнографического театра Михаил Мизюков, когда ему пришла в голову мысль к 30летнему юбилею коллектива сделать как бы географический портрет театра — спектакль-концерт по музыкальной культуре тех европейских стран, где довелось побывать, участвуя в фестивалях или гастролях: Грузии, Испании, Польши, Германии, Голландии, Франции, Болгарии, Корее.

Вроде бы задача не очень сложная, потому что каждую поездку кто-то из артистов снимал на камеру: лица, людей, одежды, трапезу, обычаи, музыку, песни, танцы. Тем более, что сейчас и в Интернете на любую тему накоплена бездна информации. Но, попробуй-ка выбери из всего калейдоскопа личных впечатлений и бездонного Интернета самое важное, самое характерное для страны и населяющего ее народа. В одной, например, только Германии какой-нибудь популярный танец имеет сотни вариантов, все посмотришь, послушаешь – голова вспухнет. Оставалось только одно – полагаться на собственную интуицию и свои впечатления, догадки, даже прозрения.

И Мизюков выбирал. Часами сидел в Интернете, просматривал сотни национальных европейских песен и танцев, чтобы зритель не просто поверил, что вот это, например, испанская песня, а этот танец голландский, но и восхитился через эти песни и эти танцы каждой страной, сохранил в своем сердце ее музыкальный образ, ее народную палитру…

Труд нелегкий, но и радостный, волнующий, потому что каждые отобранные временем народная песня или танец,– это не прихоть или творчество одного человека, а кем-то точно подхваченная черта народа, его занятий, движений, ритма жизни, языка, которые потом на практике, без всяких учебников, передаются из поколения в поколения. Поэтому, если за народной испанской средневековой песней может стоять важное для страны событие, то за забавным польским танцем может и не стоять что-то значительное, но тем не менее он передает особенности общения, даже ритмы польского языка…

Вот и получился целый музыкальный спектакль из восьми картин-путешествий, как раз по всем восьми странам, от трех до семи песен и танцев

на каждую страну, а всего 38 действий-картинок, 38 своего рода музыкальных номеров- миниспектаклей.

Декорации – маленькие, с тремя окошками, домики, как в Европе… Хотя можно было бы, наверное, сделать восемь символов восьми стран. Но это опять же не главное. Главное – сами музыкальные портреты стран, показанные театром, живые картины — действующие, движущиеся, звучащие.

А начинается путешествие в каждую страну с кадров кинохроники на фоне какой-то одной выбранной народной песни или просто мелодии…На этих кадрах картинки жизни страны, храмы, жилые дома, поля, на которых трудятся крестьяне, базары, на которых выставлена вся палитра продуктов, даров земли этой страны, народные праздники с национальными костюмами, песнями и танцами. И артисты театра, путешествующие по стране, наблюдающие жизнь на городских улицах, на сельских дорогах. на базарах, на праздниках. Иногда пленка трещит, а на экране мелькают «снежинки», что неудивительно, потому что двадцать лет назад аппаратура была пленочная (кинокамеры «кварц»). Но, как ни странно, старые записи наоборот, только усиливают впечатление, как впечатляет старина, антиквариат, то есть то, что не устаревает со временем, но ценится все больше.

Невозможно описать все фрагменты по всем восьми странам, потому что это была бы целая книга, но остановлюсь на нескольких.

Вот, например, Грузия, с которой начинается музыкальное путешествие. Открывается оно кахетинской рождественской песней «Алило». Это не только название песни, так называется и празднование Рождества в Грузии. Не так давно праздник «Алило», известный с V века, стал возрождаться в разных проявлениях. Например, в столице Грузии Тбилиси в традиционном рождественском шествии, которое начинается на площади Роз и идет через весь город, а население вручает участникам шествия подарки и сладости (их потом распределяют по детским дома и приютам для обездоленных).

А название «Алило» восходит к известному для всех верующих слову «аллилуйя», то есть восхваление Бога. И песня «Алило» — важная музыкальная краска Грузии, потому что исполняется в праздник Рождества не только во время торжественного крестного хода в храмах и монастырях, но и в обычном застолье почти в каждой семье.

«Алило» — это не только слова «Спаси, Господи, мою Родину благословенную Грузию! Даруй, Господи, многая и благая лета для Грузии и всех грузин!», это гимн всему лучшему на свете – Богу, солнцу, природе, снегу, дождю, доброму урожаю, земле, вину, хорошим людям, улыбкам на лицах, радости в сердце. И как государственный гимн каждой страны отражает ее суть, какие-то ее особенности, так и, может быть, менее торжественная, чем гимн Грузии, но все-таки тоже песня-гимн «Алило» отражает Грузию.

Затем торжественность уступает место камерности — следует мегрельская песня «Вагиорко ма», тоже не случайно выбранная театром для спектакля. Если «Алило» — гимн, нечто возвышенное, то «Вагиорко ма» — песня души, это язык сердца, выражение любви к любимому человеку.

«Вагиорко ма, вагарцонко ма,

Ишэн кугор люопуда скани чири ма…»

И переводится это все примерно так:

«Разве ты меня не любишь?

Разве я тебе не нравлюсь?

Благослови тебя Бог, моя родная.

Без тебя этот мир пуст для меня…

Как ты красива, моя любимая,

Благослови тебя Бог, моя дорогая,

Роза моего сердца…»

И это повторяющееся на конце «ма» как таинство, как заклинание, как движущееся по кругу магическое слово, закрепляющие любовь.

А в целом эта любовная песня — грустная и даже трагичная, как и сама любовь. Причем, выражение любви очень интимное, даже стыдное, потому что не для всех, а только для любимого человека. И говорится это не всегда, а в особые минуты. Не скажешь же женщине «роза моего сердца» в обиходе. Потому что сердце включается, когда оно любит. А это бывает не каждый день. И в груди каждого грузина и вообще каждого кавказца живет эта нерастраченная сердечная нежность, которая ждет своего часа, чтобы излиться на любимого человека.

Известно, что подобные стихи писал в юности, будучи влюбленным, Иосиф Сталин, а когда потом ему предлагали их опубликовать, поскольку как стихи, они вполне на уровне, стеснялся, не разрешал – это не для всех, это тайна сердца, это только для двоих.

Двадцать лет назад, разбирая бумаги и письма после смерти отца, я нашел несколько его давних писем маме, когда он был в нее влюблен. И тогда мне показались слишком восторженными и даже напыщенными такие фразы, как «жемчужина моего сердца», «алмаз моей души», «снега твоих волос». А теперь я понимаю, что, как кавказский горячий юноша, он, влюбившись, горел, пылал, был как бы объят пламенем, и такой высокой температуре души могли соответствовать только такие высокие слова…Правда, говорить их можно только наедине, только для одного человека. И это тоже Грузия.

А завершает музыкальный портрет Грузии самый распространенный в Аджарии народный танец «Ачарули». В отличие, например, от скромного и манерного «Картули», передающего строгость нравов и чувство долга, где мужчина и женщина танцуют на расстоянии, держа дистанцию, «Ачарули» — игривый и веселый танец, в котором участвуют двое мужчин и женщина, двигаясь порой почти касаясь друг друга. Она плывет мимо них, а каждый кружит вокруг нее как коршун. Она заигрывает с обоими и уходит, а между джигитами разгорается конфликт. Каждый, отстаивая свое право на территорию и на девушку (на Кавказе это природное мужское начало выражено особенно сильно), показывает себя. Демонстрация мужества грозит перерасти в поединок. Но все кончается мирно — девушка возвращается, и разводит соперников. Они подчиняются, потому что джигит по отношению к женщине всегда рыцарь.

Точно также и по другим семи странам каждый музыкальный фрагмент показывает страну той или другой гранью.

Например, исторической, когда знакомство с Испанией после кадров кинохроники открывает средневековая баллада «Эринельдо», которую поют, подпиливая себе смычками на старинных скрипках-фиддлах два бродячих менестреля в одеждах XIII-XIV веков. Поют, по очереди балладу о любви короля Кастилии Альфонсо и юной еврейки Ракель. О такой любви, которая прекратила все войны в стране, потому что король из воина стал художником и поэтом.

Или комической гранью, когда в музыкальном рассказе о Польше невозможно не запомнить два забавных фрагмента, подчеркивающие смешные сочетания слов в польском языке:

веселый дуэт «Про козу и груши» (две бабы как две курицы пытаются перекудахтать друг друга) и

любовную песню о женских капризах.

А в музыкальном портрете Германии зрителей в зале завораживает шутливый танец с пощечинами, который бесполезно передавать словами, надо смотреть.

Или мистической гранью, когда Корея предстает в виде загадочного театра масок, где под ритм барабанов чангу за каждым движением, прыжком, позой или жестом, стоит таинство, ритуал и подражание животным по примеру ушу или какой-то другой неизвестной нам школе восточных единоборств.

Как-то великий наш кинорежиссер Андрей Тарковский сказал, что мечтает снять такое кино, где не нужны были бы слова, а зритель был бы заворожен и притянут единственно тем, что видит. И во всех его фильмах есть фрагменты, которые притягивают, завораживают, например, в «Солярисе» это вода в ручье, текущая поверх стелющейся травы. Притягивает, наверное, магия природы, слаженность, равномерность и определенный ритм, говорящие о великом едином целом, которое в определенный момент вдруг открывается как чудо.

В концерте-спектакле Музыкальное путешествие, которое показывает историко-этнографический театр, тоже немало таких фрагментов. Народное искусство, народные песни и танцы, подобно природе, тоже несут в себе слаженность, равномерность и определенный ритм, говорящие о великом едином целом, которое в определенный момент вдруг открывается как чудо.

Герман Арутюнов.

Иллюстрации к спетаклю /фото автора/