Сын кулака: Спасите, люди добрые (часть 2)

Трудно сказать, сколько он так просидел в полузабытьи. Память, словно по кругу, волнами возвращала его в «отчий дом»…

Это случилось год назад, в середине лета. Жара стояла по–настоящему июльская, хлеба удались на славу, и работы у всех Пахомовых было хоть отбавляй, с зари до поздней ночи. Кто пас лошадей, кто собирал хлеба на зиму, кто доил коров на утренней зорьке, а кто охранял границы их большого казачьего поселения.
В тот день Гошку разбудила поутру Федосья – старшая сестра. Он был в семье самый младший из всех братьев и сестёр.

– Вставай, Егорушка, пора коров на выпас отправлять, а то жара пойдет, заморятся. Да и пастух уйдёт без наших коровёнок. Семен уже с лошадьми на речке, часа два, поди как.

Гошка поднялся сразу. Дед начинал ругаться, если кто ленился, никому спуску не давал. Он был могуч в плечах, крутого нрава, и его все побаивались даже в станице.

Мальчик прошёл из своей комнаты мимо других по всему второму этажу, спустился на первый, миновал комнаты братьев (дом был преогромный) и пошёл к колодцу. Зачерпнул оттуда ледяной воды и, как взрослый, голый и босой, окатил себя с головы до ног, чтобы окончательно проснуться.

Федосья оказалась права. Пастух уже ушёл со стадом на пастбище, и Гошка, заправски погоняя кнутом, погнал своих бурёнок к нему. До пастбища было с километр. Он шёл по дороге рядом с пшеничным полем и не мог наглядеться на колосья, которые в лучах солнца колыхались из стороны в сторону, точно море золотистого цвета, то набегая волной, то уходя куда–то в сторону.

Сдав коров с рук на руки станичному пастуху, мальчик решил искупаться в речке, что была рядом с пастбищем. Подбежав к воде, прыгнул туда прямо с метрового берега, и… ударился головой о торчащую корягу, потеряв сознание. Придя через мгновение в себя, он сначала не понял, не осознал, что произошло. А быстрое течение подхватило его в этот момент и занесло в круговорот.

– Спасите, люди добрые! – с трудом сумел крикнуть он, приподняв каким-то чудом голову над вращающейся круговертью.

Старший брат Семён вёл в то же самое время коней на водопой. Лошади их табуна ступали медленно и чинно с высоко поднятыми головами: «Вот мы – красавцы какие!»

Услышав крик о помощи, Семён, не раздумывая, вскочил на лошадь без седла и прыгнул на ней подальше в реку. Бросив рысака, который тут же без ездока подался к берегу, казак поплыл к Гошке, изо всех сил работая руками.

Он успел в последний момент. Брат уходил с головой под воду. Схватив Егорку за волосы, Семён вытолкал его из круговерти омута, а сам оказался там. Очутившись на чистой воде, Гошка вскоре ощутил сыпучее дно под ногами.

Семёна стало тянуть ко дну. Вода бешено крутилась в этом проклятом месте. Семён опускался под воду медленно, сжав плотно губы и широко открыв глаза. Нога казака почти коснулась ила, когда он, попрощавшись мысленно с жизнью и попросив у Бога прощения за то, что ещё не успел совершить в жизни, увидел перед своим внутренним взором странную картину. Перед ним явно мелькнул женский лик с распущенными волосами. Через минуту непостижимым образом Семён выбрался из круговерти и чудом добрался до берега.

Пережитое в воде не прошло для казака бесследно. Теперь его временами начали мучить ночные страхи, а как–то раз он, потеряв рассудок и впав в беспамятство, набросился на пожилого станичника, проходившего мимо него по улице.

Семёна отвели к лекарю, и лекарь сказал, что это следствие того, что произошло и может ещё периодически повторяться. Никто вслух об этом не сказал, но стало ясно, что у казака могут случаться теперь временами припадки. Он был самым красивым в семье. Но кто знает, кого какая ждет в жизни участь?

В тот же день после посещения сельского лекаря Семён пошёл вечером в церковь. Он сел сзади на скамеечку, стараясь остаться незаметным, и стал ждать начала службы. В церковном хоре пела их сестра Катерина, у которой был необыкновенный голос. Казак приходил сюда и раньше, но сегодня пришёл к Богу за успокоением.

Во время службы он задумался и вдруг словно провалился в небытие, уйдя от действительности. Запел церковный хор, выводя: «Господи, Иисусе», – и голос Кати, который выделялся в этом чудесном пении звонким колокольчиком, проникал прямо в душу.

Прошло некоторое время, припадки стали реже, однако всё равно продолжались. Семён продолжал жить обычной жизнью, делая в семье ту же работу, только к красавице невесте, с которой должен был этим летом обручиться, ездить перестал.

Где-то через месяц к ним приехал в дом брат его невесты – Алёнки – узнать, в чём дело. Превозмогая внутреннюю боль, Семён вышел к нему и сказал:

– Извини, я не в силах ни о чем рассказывать. Душа моя разрывается на части, передай ей, что я серьёзно заболел, что не буду портить ей жизнь. Я больше не появлюсь в вашем доме. Прощай.

Вымолвив всё это, он с трясущимися губами и головой, побрёл прочь. На него было страшно смотреть…

Лазарь Модель.