Великий русский актёр и шансонье Александр Вертинский (часть 6)

Выждав какое-то время, артист приобрёл греческий паспорт, чтобы свободно перемещаться и гастролировать. Сначала всё шло хорошо, но потом ситуация изменилась. Вертинский выступал в Румынии, откуда его выслали как неблагонадёжного, потом ему рукоплескал Париж, где было много русских эмигрантов и где он понял, что его зрители – русскоязычное население. 

В Сопоте (Польша) Вертинский познакомился с Рахилью (Раисой) Потоцкой, ставшей его первой женой. Чуть позже, расставшись с Рахилью и выступая уже в Варшаве, в 1923 году, он обратился в советское консульство с просьбой вернуться в Россию. Но ему отказали.

Далее судьба забросила Вертинского в Китай, где он задержался на целых восемь лет. В Шанхае он вступил в брак во второй раз, женившись на молодой грузинке Лидии Циргвава. Именно в Шанхае впервые за долгое время он испытал нужду. 

Об этом его песня.

Шанхай

Вознесённый над жёлтой рекой полусонною,
Город-улей москитов, термитов и пчёл,
Я судьбу его знаю, сквозь маску бетонную
Я её, как раскрытую книгу, прочёл.

Это Колосс Родосский на глиняном цоколе,
Это в зыбком болоте увязший кабан,
И великие ламы торжественно прокляли
Чужеземных богов его горький обман.

Победителей будут судить побеждённые,
И замкнётся возмездия круг роковой,
И об этом давно вопиют прокажённые,
Догнивая у ног его смрадной толпой.

Вот хохочут трамваи, топочут автобусы,
Голосят амбулансы, боясь умереть…
А в ночи фонарей раскалённые глобусы
Да назойливо хнычет китайская медь.

И бегут и бегут сумасшедшие роботы,
И рабы волокут в колесницах рабов,
Воют мамонты, взвив разъярённые хоботы,
Пожирая лебёдками чрева судов.

А в больших ресторанах меню — как евангелия,
Повара — как епископы, джаза алтарь
И бесплотно скользящие женщины — ангелы —
В легковейные ткани одетая тварь.

Непорочные девы, зачавшие в дьяволе,
Прижимают к мужчинам усохшую грудь,
Извиваясь, взвиваясь, свиваясь и плавая,
Истекают блаженством последних минут.

А усталые тросы надорванных мускулов
Всё влекут и влекут непомерную кладь…
И как будто всё это знакомое, русское,
Что забыто давно и вернулось опять.

То ли это колодников гонят конвойные,
То ли это идут бечевой бурлаки…
А над ними и солнце такое же знойное,
На чужом языке — та же песня тоски!

Знаю: будет сметён этот город неоновый
С золотых плоскогорий идущей ордой,
Ибо Божеский, праведный суд Соломоновый
Нависает, как меч, над его головой.

Автор материала: Лазарь Модель