Википедия: Емельян Пугачев (часть 2-я)

Беглый казак

Беглецы не сумели самостоятельно добраться до Терека и, проплутав несколько недель, сочли за лучшее вернуться в Зимовейскую, где заявились в станичную канцелярию. Симон Павлов рассказал об обстоятельствах побега, заявив, что переправиться через Дон им помог Емельян Пугачёв, также изъявлявший желание податься на Терек. Такой рассказ вынудил Пугачёва бежать из станицы и скрываться в окрестных камышах. Тем временем Павлов с товарищами, а также мать Пугачёва были отправлены для следствия в Черкасск. Поняв, что там беглецы постараются переложить большую часть вины на него, Емельян поспешил отправиться туда же, где в войсковой канцелярии предъявил все свои проездные документы и попытался до прибытия арестованных изложить свою версию событий: «… я де слышу, что про меня говорят, будто я бежал, а я де не бегал». Но с прибытием арестованных, после их заявления о том, что идея с Тереком исходила именно от Емельяна, Пугачёв решил за лучшее бежать, вновь попытавшись укрыться в окрестностях родной станицы, но был задержан и заключён под замок в станичной избе.

Пробыв в заключении два дня, Пугачёв бежал, вновь укрывшись в окрестностях родной станицы. Прожив так остаток лета и осень, с морозами Пугачёв решился вернуться домой, рассудив, что там его искать не будут. Станичным и войсковым властям действительно не приходило в голову, что почти месяц («весь Филиппов пост») беглец жил в своём же доме. Но длиться бесконечно такая жизнь взаперти не могла, и Пугачёв решил за лучшее довести до логического конца замысел переселиться на Терек. 23 декабря, простившись с супругой и пообещав ей, что заберёт семью, как только устроится на месте, Пугачёв переправился на запретный берег Дона. В середине января 1772 года он прибыл в станицу Ищёрскую, откуда его отправили к атаману Терского семейного войска Павлу Татаринцеву в станицу Дубовскую. Каких-либо подозрений он не вызвал, в войсковой ведомости на его счёт была сделана запись: «Емельян Пугачёв письменного вида не имеет. Донского войска. Желает в семейном войске быть казаком». Для жительства ему определили станицу Дубовскую, но вскоре Пугачёв вернулся в Ищёрскую.

В реестре казаков Терского семейного войска Пугачёв был записан женатым, в качестве его супруги была записана некая Прасковья Фоминишна. Точно неизвестно, успел ли Пугачёв обзавестись другой супругой или, по каким-то соображениям, решил представить супругу Софью подложным именем. В любом случае, его служба на Тереке выдалась совсем недолгой. Волжские и донские казаки, принудительно переселённые правительством для укрепления недавно созданной Терской линии, были крайне недовольны переселением и условиями новых мест службы. В феврале 1772 года казаки станиц Ищёрской, Галюгаевской и Наурской решили направить делегацию с жалобой в Военную коллегию, с которой активно вызвался отправиться и Емельян Пугачёв. Было решено, «чтобы он взял на себя ходатайство за них об испрошении им в Государственной Военной коллегии к произвождению денежного жалования и провианта против Терского семейного войска казаков». Получив от казаков 25 рублей на дорогу, Пугачёв 8 февраля 1772 года отправился хлопотать об их нуждах, для чего в Моздоке он закупил нужный «харч», но при выезде из города был задержан. В ходе разбирательства Пугачёв сознался, что бежал с Дона, но затем 13 февраля сумел бежать из-под стражи, подговорив караульного солдата Венедикта Лаптева.

Раздобыв по дороге в Нижне-Курмоярской станице лошадь, Пугачёв вскоре вернулся в родную Зимовейскую, тайно дав супруге знать о своём прибытии. Софья увела детей к жене брата, после чего стала со слезами упрекать Емельяна в разрушенной жизни. Пугачёв пытался утешать её, уверяя, что на Тереке его выбрали в атаманы, но для жены было ясно, что он снова в бегах. К этому времени Симон Павлов уже был прощён и продолжил службу в Таганроге. Считая, что вина Емельяна даже меньше, а своими побегами он её только усугубляет, Софья твёрдо решила, что выдача Емельяна станичным властям будет лучшим исходом для семьи. Пугачёв в сердцах ответил: «Ну ин, коли так, поди и скажи про меня, что я пришол». Софья попросила жену брата сообщить станичным властям, и вскоре в дом пришли казаки, арестовав Емельяна и отправив его под конвоем в станицу Чирскую, сдав атаману разыскной команды Федотову. Федотов предложил Емельяну решить все проблемы за взятку в 100 рублей. Пугачёв пообещал найти 50 рублей и попросил знакомого старшину Карпа Денисова ссудить ему эту сумму, на что Денисов охотно согласился. Но когда Федотов узнал, откуда у Пугачёва эти деньги, то испугался, что о взятке станет известно, и отказался записать Пугачёва в одну из командировочных команд. Пугачёв вернул деньги Денисову, но тот настоял, чтобы Емельян оставил себе 10 рублей, предполагая, что они ему могут понадобиться в Черкасске.

Пугачёв был конвоирован в Черкасск. По дороге, в станице Цимлянской, им встретился сослуживец Пугачёва по службе в Пруссии Лукьян Худяков. Пугачёв был отдан Худякову на поруки с обещанием доставить арестованного к месту назначения. Версии дальнейших событий в изложении Пугачёва и Худякова расходятся. Как показывал на допросах в Москве Пугачёв, Худяков дал ему коня и отправил с ним сына, проинструктировав отпустить арестованного, зная, что малолетнему сыну наказания за это не будет. По версии Худякова — никакого сговора не было и Пугачёв просто обманул его сына и сбежал. Так или иначе, Емельян Пугачёв вновь оказался вне закона, направившись в этот раз в сторону поселений раскольников на реке Койсухе. Поначалу он выдавал себя за казака, отставшего от своей партии по дороге к турецкой границе. Но в ходе общения со старообрядцем Кавериным, вызвавшимся проводить его «вдогонку за партией», Пугачёв решил выдать себя за старовера. Каверин, поверивший Пугачёву, что тот «бежал из усердия к богу» и из желания присоединиться к одноверцам, посоветовал ему поехать на хутор к старообрядцу Осипу Коровке.

Осип Коровка с охотой взялся помочь Пугачёву, несмотря на то, что в разговоре с ним Пугачёв признался, что он беглый донской казак. В это время многие ранее бежавшие из России старообрядцы по указу Петра III, подтверждённому и Екатериной II, получили возможность вернуться в Россию и поселиться на окраинах империи. Посоветовав отправиться в Бендеры, где, по слухам, было определено одно из мест для выходивших из Польши старообрядцев, Коровка попросил своего сына Антона сопроводить Пугачёва и даже отдал ему свой паспорт. Но по дороге к Бендерам Антон Коровка и Пугачёв узнали, что никакого поселения в Бендерах нет. В ходе своего участия в партиях по возвращению беглых староверов Пугачёв неплохо изучил приграничные с Польшей места. На несколько месяцев они с Антоном Коровкой задержались в Стародубском монастыре, где старец Василий проинструктировал их о способе получить «билеты в те места, кто куда пожелает, на поселение». Для этого было необходимо через старообрядческую слободу Ветку явиться на пограничный Добрянский форпост и заявить о желании получить направление на поселение. Старец Василий помог Пугачёву выбрать наилучший момент для перехода границы. В дальнейшем всё прошло без проблем — прибыв на форпост в числе многих других возвращавшихся в Россию староверов, Пугачёв представился коменданту Добрянского майору Мельникову своим подлинным именем и был направлен в карантин. В ходе пребывания в карантине Емельян познакомился с беглым солдатом Алексеем Логачёвым, вместе они устроились на подработку к купцу-староверу Кожевникову, подрядившись построить ему сарай. Карантин продлился шесть недель. 12 августа 1772 года Пугачёв получил наконец долгожданный паспорт с направлением на поселение в Малыковскую волость на Волге. Кожевников снабдил Пугачёва и Логачёва хлебом в дорогу, а также передал через них привет игумену Филарету, главе старообрядческой общины на Иргизе.

Продолжение следует.