Герман Арутюнов: Учиться, учиться, учиться (эссе)

О чем бы я последнее время ни говорил, начинаю как всегда с Создателя. Под этим углом любая тема для меня становится интересной..

Раз мы созданы по образу и подобию Божиему, значит мы – творцы и должны все время учиться. Потому что Бог все время учится. Быть совершенным и не учиться невозможно.

Если сейчас создают робота, то в него закладывают какое-то самообучение. А иначе это просто механизм, как холодильник или микроволновка. Любая программа может быть интересной, если в нее заложено саморазвитие. Сама ставит вопросы, проблемы, сама ищет решения. Видимо, и с человечеством, когда Высший Разум нас создавал, то заложил программу саморазвития и самосовершенствования. Не случайно в каждом ребенке полно вопросов: что, как и почему. А у некоторых и зачем…Не знаю, есть ли дети, которые не задают вопросы…

Познание…когда оно началось – загадочная тема. Самый интересный момент, когда библейские Адам и Ева перешли к вопросам. То просто ходили по раю и называли разные растения и живность. Или Бог им подсказывал. И вопросами ему не досаждали. А потом вдруг по коварной подсказке змия вкусили плодов от древа познания. И начали задавать вопросы. А кончилось это изгнанием из рая. То есть в любом познании есть свой яд. И, как говорил Экклезиаст «Во многом знании многая печаль»…

Так и ребенок, до определенного момента он просто наблюдает мир. А потом, как будто вкусив от древа познания, начинает задавать вопросы. Какие?

Что? Как? И почему? И самый редкий и самый мощный вопрос – зачем? Это как пружина в часах. Что, как, почему…это еще понятно. А вот зачем? До какого-то момента это понятно. А потом абсурд, нет объяснения, бесконечность…

Зачем человечество создано? Для того, чтоб развивалось. 

Зачем? Чтоб чего-то достичь, к чему-то приблизиться, выполни

ть какую-то задачу. 

Зачем? Чтоб куда-то прийти. 

Зачем? И вот тут уже тупик…

Возможно, для отодвигания очередного предела…Или мы исследуем отведенное нам для исследования пространство и потом уйдем…

Жизнь каждого из нас – это тоже постижение определенного предела.

И часто бывает так, что человек уходит на пенсию и перестает быть востребованным, а это еще не предел, он еще мог бы много интере6сного сделать…Тем более, если б можно было еще учиться. То есть если быть востребованным и иметь возможность учиться, то можно жить долго. Потому что выполнение каких-то задач все время отодвигается.

Востребованность – это бесконечность, которая продлевает нашу жизнь. Хочешь долго жить, зацепись за востребованность и за учебу…Пример, с Николаем Островским («Как закалялась сталь») Наверное, и человечество будет существовать до тех пор, пока будет востребовано. Другое дело, что куда востребовано? Кому это будет нужно? Ясно, что не нам, а кому-то еще. Тем, кто запустил эксперимент и кто нас изучает. Пример, с планетой Арканар по книге Стругацких «Трудно быть Богом». А еще мы, наверное, будем существовать до тех пор, пока будем учиться, пока нам будет хотеться учиться. А вот, когда никому не захочется на Земле учиться, тогда нас и закроют…

Пока мы продолжаем учиться. И всегда учились. Хотя нередко в самых невероятных направлениях, например, в пытках, в злодействах, в подлости, в низости, в коварстве. Об этом вся мировая литература и мировое искусство. Оно, как ни странно, наполнено не благими делами и высокими помыслами, но наоборот. И художникам, и писателям, и поэтам интереснее писать и тописывать зло, и актерам интереснее играть злодеев. Об этом же говорит и музей средневековых пыток. Люди ломали голову, как бы придумать такую пытку, чтоб человек больше и страшнее мучился…И Иван Грозный, говорят, придумывал пытки своим врагам. Так проявлялся механизм учебы…

Хотя писал стихи, музыку, молитвы, на органе играл…И придумывал пытки. Кому много дано, с того и спросится. Человечество больше придумывает отрицательного, чем положительного…

А музея средневековых радостей нет. Чтобы люди придумывали изобретения, которые бы приводили людей в восторг. Потому что не так интересно. Приторно. Противно. А главное – меньше возможностей для учебы.

Отдельная тема – предел познания. Как в фильме «Терминатор», где главные герои, узнав, что научная работа ученого может привести к гибели человечества, ищут его, чтобы остановить..И так в каждом направлении, в каждой науке. И для каждого уровня – свой предел. Рядовые жрецы – один уровень. Продвинутые – другой. Посвященные – узкий круг, как для историка Геродота, который, чтобы приобщиться к мудрости бога Тота, приехал в Древний Египет и прошел семь посвящений. Получается, каждому знанию свое время и свой уровень.

И родители детям не все сразу могут рассказывать. То есть на каждом этапе знания открываются со своей стороны. Какая-то новая грань…Пример, с белыми медведями. Торможение по снегу на попе. Взбирание на дерево (уже у бурых медведей) Высоко нельзя – упадешь, шею сломаешь…Мать определяет предел познания. Везде есть пределы познания.. Потому что за ними идут уровни познания, опасные для жизни. Выталкивают же родители птенца из дупла, чтобы он научился летать…

Пример с манной кашей из моего детства, которую я опрокинул на себя. Во время приехала Скорая и спасла. То есть ребенок тоже в любую минуту может перейти черту безопасности, когда сама жизнь ставится на карту.

Инструменты познания – вопросы 

что, 

как и 

почему. 

И вопросы почему уже граничат с озарением. То есть когда достигаем предела познания, тупика, и тогда приходит озарение. В творчестве эти вопросы как раз и возникают. Скажем, рисует художник картину и вдруг ему хочется такой-то цвет использовать. И он задает себе вопрос: почему. А ответа нет. И потом оказывается, что именно такое безответное желание и придало картине смысл…

Как наш русский художник XV века Дионисий (1444-1502) захотел вдруг использовать для красок чешую рыб и птичий помет. И в его красках появился перламутр. 

А откуда птицы берут перламутр? Из того перламутра, который они видят на облаках. Как написал один художник в своем дневнике: «Птицы переводят небесный перламутр (свои небесные впечатления) в свой помет». Это о чем говорит? О том, что есть какая-то связь между материальным и духовным, о том, что мысль проецируется на материальном. Организм живого существа заключает в себе все процессы мироздания. И так же как природа он все трансформирует во что угодно. Так и человек любые свои впечатления переводит в творчество…

Например, поэт Николай Рубцов…его любимая женщина удушила подушкой. Потому что он весь свой негатив переводил в стихи. А негатив ему нужен был и он в нем доходил до предела. Эта учеба, которая небесный перламутр переводит в птичий помет, а потом этот помет используют художники для своих картин. Мы весь ужас своих жизненных впечатлений переводим в краски творчества. Почему и многие творческие люди пьют, Высоцкий, Зверев, Модельяни, Пикассо, Сальватор Дали…

То есть художники используют разные энергетики, чтобы уходить в высокие области познания, которые обычно недоступны. И человек в таких своих полетах невероятно воспаряет. А, выйдя раз в такой космос, уже потом ищут возможность подняться на такую же высоту еще раз и еще.

Я, например, плачу. До отчаяния.. Мне кажется, что идет такое объединение с миром, с неким единым океаном чувств и мыслей, с Богом. А без этого, может, тоже пил бы или скандалил…

А в мультфильме «Фильм, фильм, фильм», например,  сценарист, когда не идет сценарий (вплоть до того, что уже возникают разные нехорошие мысли), бьется головой о стену…И его осеняет…

Но есть и положительные способы воспарения. Молитвы, например. В монастырях это был вполне разрешенный и благопристойный наркотик № 1. Отсюда все науки и искусство монастырей. А еще это церковная музыка (Плач Даниила заточника, стихиры Ивана Грозного), иконы, витражи, скульптуры, книги.

Взять царя Ивана Грозного. Сам участвовал в пытках, кричал пытаемому: «что ты, тварь ничтожная, кричишь о своих муках, которые ничто по сравнению с моими муками, что твоя смерть по сравнению с моей ежедневной смертью…» Участвовал в казнях (жарил на сковородке Бомелия, своего врача-аптекаря), в потехах с дикими зверями, которые рвали людей. Наслаждался этими ужасами, а потом шел и молился до кровавых ран на лбу (настолько был в трансе, что не чувствовал боли) и после этого писал стихиры, музыку, издавал мудрые указы…Раздвоение личности? Да, еще какое. Или совмещение…

Известна знаменитая переписка эмигранта князя Курбского с Иваном Грозным. Курбский писал Ивану: 

«Что тебе чужая жизнь, когда ты и свою жизнь не ценишь…Тебе человека убить, что муху раздавить…ЖИЗНЬ – это чудо на земле, а тебе ничего не стоит это чудо загасить. Сколько ты уже крови выпил ближних своих? Не ты, а Бог дал жизнь тебе и другим, а ты эти жизни так легко отнимаешь…»

А Грозный ему отвечал: 

«А ты не понимаешь, что жизни всех этих людей ничто перед Создателем… И что, что гублю. Имею право, потому что и себя не пожалею…»

Трагедия творческой личности.

Или взять испанскую художницу Ремидиос Варо (1908-1963). Через нее мы узнаем о познании в монастырях по лабиринту, то к центру, то от центра…Это тайна познания…Это схема нашего познания…Не говорят уже о том, что некоторые монастыри строились по принципу лабиринта.

Ты и мы все в нашем познании, то двигаемся к центру, то есть в тупик…и переживаем эти тупики в виде бесплодности и депрессий(каждый из нас и многие, даже великие художники и писатели, в этот момент думают: я – ничтожество, ничего не могу и ничего не смогу, самое ничтожное существо выше меня), то двигаемся от центра, то есть к бесконечности и это восторг и открытия…

Например, рассказ Льва Толстого «Отец Сергий», где герой проходит через все стадии самоутверждения через разные стадии познания….

Чем выше Творец, Иван Грозный или Лев Толстой, тем острее и мучительнее все стадии познания. 

Художнику Амедео Модильяни (1884-1920) говорили: «Ты себя губишь.» 

А он говорил: «Да, моя жизнь – ничто. А , если я буду ценить себя, я ничего не создам…И только, когда я готов отказаться от самой жизни, я могу что-то создать…»

То есть ему надо было быть все время на такой опасной границе, на грани жизни и смерти, чтоб  творить…Такие вот ступени познания…Трагедия и взлеты личности – в готовности отказаться от жизни…В этом, может быть, великая тайна творчества – можно выйти на большие истины, на большой виток творчества, когда ты перестаешь ценить собственную жизнь…

Масса творческих людей умерло загадочной смертью. Иван Грозный, Модильяни, Константин Васильев. И такую смерть, может быть, можно считать и неким творческим актом, актом творчества. 

Действительно, масса творческих людей может сказать: моя творческая жизнь – это акт творчества и моя смерть – тоже акт творчества…И процесс познания. Последний проблеск мысли и открытия…И само познание – тоже акт творчества…А, ближе он к жизни или к смерти, это как получится…

Джек Лондон в романе «Мартин Идэн» показал ситуацию, что когда риск из жизни ушел, когда ненужной стала борьба за жизнь, исчезла опасность, и не надо уже было балансировать на грани жизни и смерти, к чему он так привык, то, как художник, Мартин кончился. И завершил творческую смерть физической – бросился с парохода в океанскую пучину…

Почему мы все живем, не умираем? Потому что нам интересно продолжать этот акт творчества.(раз жизнь – акт творчества), хотя мы и не поднимаемся до каких-то заоблачных творческих высот. А, если поднимемся, как, скажем, Владимир Высоцкий, то снижение уже будет раздражать, и жизнь покажется пресной и не нужной. Он поднимался, чуть ли не каждый день балансируя на грани жизни и смерти, так высоко, так объемно, так страшно и так бесстрашно, что жизнь переставала казаться ценной…

Получается, что высшая степень учебы, она – на грани жизни и смерти. А не умираем мы и не кончаем с собой потому, что не поднимаемся до таких высот…Боимся…А творцы не боятся. И когда кому-то из них говорят: «Ты нас уже всех достал…», он отвечает: «Да, вас-то я всех достал, а себя я еще не достал…»

И вновь вспомнился мне рай,

и древо познания с его плодами,

и подошедшие к нему Адам и Ева, которые тогда всему учились, но не знали, что каждым своим шагом они программируют всю последующую жизнь человечества… 

Сказала Ева: «Ты попробуй…»

Адам стоял и все молчал.

Он знал, что Ева хочет, чтобы

Он возмущался и кричал,

Что надоело подчиняться,

Все делать, как велит она,

Что должен он сопротивляться,

Что ей послушность не нужна.

Хотя и требует и просит

И глазом хитренько косит.

А он вопросов не выносит

И думать – голова болит.

И, видя, что он медлит, Ева

Сама тугой сорвала плод…

…Так от какого-то там древа

Пошел весь человечий род…

Герман Арутюнов.