Написал(а) Сфабрикованное дело «троцкиста» часть 5
…Жухлая трава. Ушер её и раньше не любил. А сейчас она, вяленая, перемешавшись с грязью после октябрьский дождей и превратившись в какое-то чёрное месиво, лежала на дне окопа, превращая в такую же грязь и без того грязное обмундирование.
В окопе их осталось человек пятнадцать – не больше. (Все, что осталось от целой роты после атаки высоты.) Что высоту было не взять – понимал каждый, кроме командира полка и здешнего политрука.
Вот и сейчас, после короткой передышки, политрук закричал: «Рота, вперёд!»
Господи, какая рота? Командира роты – и того убили. Его оставили на подъёме к высоте, откуда пулемёты фрицев сметали всех под гребенку.
Ушер заставил себя подняться, взял в руки винтовку, в которой остался один патрон, и оглянулся по сторонам. Но как только он поднялся в окопе во весь рост, как тут же сволочь — пуля буквально просвистела над его правым ухом, едва не задев голову.
Похоже, он поднялся первым: больше никто не спешил подняться. Политрук бегал между ребятами, толкая их пистолетом и заставляя встать.
И тут произошло непредвиденное: у двоих молоденьких ребят, недавних новобранцев, случился нервный шок от страха.
Когда один из них – Павел – все-таки в окопе встал, у него между ногами что-то стало литься и образовало вскоре лужицу. Первый раз в жизни Ушер видел, как от страха мочились. И от этого ему стало не противно, а жутко.
Сосед по камере
Другой новобранец так и не заставил себя встать. И когда в очередной раз политрук закричал: «За Родину! За Сталина! Вперёд! В атаку!», а девятнадцатилетний мальчишка не поднялся, политрук приставил к его груди пистолет и выстрелил в сердце, прохрипев: «За неисполнение приказа».
Атака началась. И снова немецкие пулемёты косили всех подряд. Ушер, получив ранение в грудь, рухнул как подкошенный, потеряв в себя.
Он пролежал недвижимый до глубокой ночи. Смерть витала у него над головой, ожидая своего часа. И только ночью – повезло, что не было луны – он услышал чей-то слабый голос: «Миленький, неужто жив?»
Хрупкая, совсем молодая медсестра, перевалила его тело на плащ-палатку и, взяв её за концы, ползком поволокла к своим..
Преодолев это испытание, он решил, что отныне будет жить уже в «кредит».
Из воспоминаний Ушера Стуля
«…Живу в кредит, живу в кредит», — повторял я, как заклинание, когда меня опять вечером вели на второй допрос. И все-таки, несмотря на обвинительные документы, в душе теплилась надежда: все прояснится, просто не может не проясниться.
Поэтому, когда я снова ощутил на себе хмурый-прехмурый взгляд стеклянных глаз следователя, в душе у меня все оборвалась. Я понял, что надежды мои оказались пустыми.
Первая жена Ушера с сыном (старшим сыном Стуля) в годы войны, будучи в эвакуации в Алтайском крае.
– Ну, что будем сознаваться? — спросил меня этот сперва казавшийся невзрачным невзрачный мужчина. Будучи худощавым и долговязым, он при этом производил поистине жуткое впечатление.
– В чем? – задал я в ответ совершенно бессмысленный вопрос.
– Как в чем? В антигосударственной деятельности, — ответил мне голос не человека, а робота-автомата.
Я только пожал плечами.
– Ну, что же, нет, так нет, – произнёс все тот же странный, мало напоминающий живого человек голос. Тогда переводим Вас в общую камеру.
Поначалу я даже обрадовался, решив, что наконец-то буду в камере не один, и только потом до меня дошло, что просто меня сажают надолго.
В камере оказался только один сосед, звали его Анатолий, Толя, а поскольку уже дело было совсем к вечеру, после ужина, спросив коротко, за что меня взяли, он предложил тут же лечь спать.
Я не спал всю ночь – то сяду на лежаке, сижу тихо, чтобы соседа не разбудить, то вновь прилягу на короткое время. И промучившись так всю ночь, утром, дойдя до «кондиции», стал утром в полуневменяемом состоянии посматривать на веревку брюк (ремень забрали) и потолок, ища там гвоздь. Правда, я не отдавал себе отчёта в том, что со мной происходит.
Сосед вроде бы не обращал на меня внимания, однако после завтрака вдруг сказал:
– Ты знаешь, до службы в НКВД у меня был друг, немного старше меня, сотрудник органов. Как-то мы сидели с ним, выпивали – мне девятнадцать лет, – и он заметил, что со мною что-то происходит «не то». А ночью я взял у него пистолет из брюк, приставал дуло себе к виску и.… нажал на с пусковой крючок. Но выстрела не последовало. Оказалось, мой друг, видя моё состояние, вынул все патроны. Пистолет же специально прятать не стал. Хотел, чтобы я сам прошёл через все это.
Когда Анатолий рассказывал все это, руки у него дрожали, прямо ходуном ходили, дрожала и челюсть.
– А потом что? — затаив дыхание, спросил я.
– Дальше произошло вот что. Вскоре я узнал, что другой мой, товарищ, химик по образованию, работавший в серьезнейшем институте, принял яд. На работе у него произошли неприятности, и девушка любимая бросила.
Парень умирал три дня. На третий день, он сказал: «Жить хочу», – но было слишком поздно.
Как же я был благодарен соседу, когда он закончил свой рассказ! Видно, Бог посылает нам в надлежащий момент того, кто нам нужен…
Автор Лазарь Модель
Связаться с редактором статьи almodel@ya.ru
Читайте также:
- Сфабрикованное дело «троцкиста» часть 1
- Сфабрикованное дело «троцкиста» часть 2
- Сфабрикованное дело «троцкиста» часть 3
- Сфабрикованное дело «троцкиста» часть 4
- Сфабрикованное дело «троцкиста» часть 6
- Сфабрикованное дело «троцкиста» часть 7
- Сфабрикованное дело «троцкиста» часть 8
- Сфабрикованное дело «троцкиста» часть 9
