Ирина Муравьева: Интервью с Валерием Гергиевым о XIV Международном конкурсе им. П.И.Чайковского

Валерий Гергиев. Фото: Злаказова Лилия.

Новость, что Валерий Гергиев возглавил Конкурс Чайковского, в свое время стала сенсацией — так же, как и сделанные им шаги по возвращению авторитета легендарного конкурса.

Крутой поворот обозначился сразу: концертный менеджмент для лауреатов, состав жюри из крупнейших персон музыкального мира, приглашение в команду американского менеджера Ричарда Родзинского, радикальная смена имиджа конкурса и многие другие нововведения, которые при других обстоятельствах продвигались бы десятилетиями. Открывая XIV Международный конкурс Чайковского, Валерий Гергиев сам оценил для "Российской газеты" новые реалии знаменитого конкурса.

Российская газета:Страхи, что к Конкурсу Чайковского не откроется Большой зал консерватории, позади. Вчера Большой зал открылся, а "страховочная" модель, разделившая конкурс на два города, осталась. Теперь у "Чайковского" семь залов для состязаний, два пресс-клуба для журналистов и, вероятно, масса организационных сложностей?

Валерий Гергиев:А какие тут сложности? Сегодня дорога от Дома музыки до Большого зала консерватории занимает столько же времени, сколько нужно, чтобы долететь от Петербурга до Москвы. Конечно, когда речь впервые пошла о решении, чтобы провести конкурс в двух городах, чувствовалось серьезное напряжение в Москве. Но сегодня мы имеем благодарную публику и в Москве, и в Петербурге. И всем им мы гарантируем, что они обязательно услышат вживую новых лауреатов Конкурса Чайковского. И в этом смысле проигравших не будет.

РГ:Как вы сами планируете распределять время между Москвой и Петербургом?

Гергиев: Буду стараться быть в курсе всех событий. Мне интересно, как пройдут и первые туры, и третьи. Самое главное, чтобы на первых турах из конкурса не выбыли талантливые музыканты, чтобы они не дрогнули чисто нервно. Мы уже прошли через то, что не все были довольны результатами отборочного тура нынешнего конкурса. Но и сами были разочарованы, когда некоторые претенденты прислали диски, записанные в абсолютно неподходящих условиях. Посылать в 2011 году заявку на такой серьезный конкурс и не сделать качественную запись — понять такое просто невозможно. Именно поэтому некоторые замечательные музыканты не попали на конкурс.

РГ: Но среди участников есть лауреаты крупнейших международных конкурсов, в том числе последнего Шопеновского в Варшаве. Это не может не влиять на исполнительский уровень конкурса.

Гергиев:Я сам жду несколько открытий. Конкурс Чайковского — очень серьезное состязание. Здесь нельзя просто приехать и хладнокровно отыграть программу. Думаю, на нынешнем конкурсе будет, если не нервное, то очень напряженное соревнование. Главное, чтобы была та обстановка, в которой талантливые музыканты смогли бы максимально себя проявить. Во всяком случае мы с Алексеем Шалашовым, руководителем департамента современного искусства и международных культурных связей минкультуры, делали все для того, чтобы конкурс прошел здорово.

РГ:Два года назад именно нашей газете вы сообщили новость, что возглавите Конкурс Чайковского. Удалось ли вам за это время не разочароваться в конкурсе и достичь заявленных целей?

Гергиев:Я не разочарован, даже наоборот. Мне хотелось обеспечить авторитетные составы жюри, и это удалось. Мне хотелось обеспечить будущих победителей гарантированными выступлениями в главных залах Европы, России, Америки, Азии, и это не просто получилось, но даже, как мне кажется, с перебором. Мы привлекли внимание крупнейших в мире менеджеров залов, ведущих оркестров. Причем такое количество предложений выступить в Лондоне, в Нью-Йорке, в Париже, в Токио, в Италии, само собой — в Москве и Петербурге, думаю, нашим лауреатам будет очень нелегко выдержать.

РГ: А с чем связан такой внезапный интерес мирового менеджмента к нашим лауреатам?

Гергиев: Это не внезапный интерес, я говорил со всеми в музыкальном мире, кого хорошо знаю. Должен ведь быть человек, который настаивает на том, как важно, и не только для России, не потерять богатейшую, легендарную репутацию этого конкурса. Как важно не дать ему скатиться к рядовому положению одного из 30-40 конкурсов в мире, которые молодежь выбирает по "географическому" принципу: куда ближе долететь, где дешевле остановиться и так далее. У Конкурса Чайковского есть особая аура. Он всегда был крупнейшим музыкальным событием для нас. Когда мне было лет 14, я даже думать не мог, что буду участником этого конкурса. Но до сих пор я очень хорошо помню, как выступали победители — Григорий Соколов, Владимир Крайнев, Евгений Нестеренко, Елена Образцова, Владимир Атлантов, как единственный тогда в стране телевизионный канал постоянно транслировал главные события конкурса и концерт победителей. Помню даже, как Евгений Нестеренко пел арию Кончака из оперы "Князь Игорь". Это остается в душе на всю жизнь. И такая легенда конкурса работает на репутацию страны, а мы в этой стране все живем. Поэтому не должно быть ни секунды сомнений в том, что мы должны делать. И вместе с министром культуры ым, руководителем департамента минкультуры Алексеем Шалашовым мы делали все для того, чтобы конкурс прошел здорово и его увидел и заметил мир.

РГ:При этом наше время диктует другие, "коммерческие" акценты. Известно, например, что руководство только что отреставрированного, причем за счет государства, Большого зала консерватории затребовало высокую сумму за аренду зала Конкурсом Чайковского. Какая у вас позиция по этому вопросу?

Гергиев:Думаю, это вопрос в первую очередь к ректору Московской консерватории Александру Соколову и министру культуры Александру Авдееву. Естественно, я не в стороне: ну, как я могу сказать Юрию Темирканову или объяснить своим коллегам в Мариинском театре, что мы, предоставляя свои залы конкурсу, должны пойти на самые скромные требования, которые в лучшем случае помогут нам компенсировать затраты на электроэнергию и воду, а Большой зал консерватории будет в привилегированном положении! Моя позиция: не должно быть фаворитов — ни моих, ни министра, ни публики. Все залы решают общую задачу высокой важности. И это задача — блестяще провести конкурс Чайковского.

РГ:В этом году в конкурсе впервые будут представлены практически все ведущие рояльные бренды мира — Steinway, Yamaha, Kawai, Fazioli. Чем руководствовались, принимая такое решение?

Гергиев:Помню, когда Сбербанк вместе с крупной канадской фирмой Magna претендовал на покупку одной из крупнейших американских компаний, то причина, по которой эта покупка не могла состояться, заключалась в том, что Сбербанк является российской компанией. А как можно допустить, чтобы русские купили General Motors! Мы не должны стоять на таких позициях и ограничивать ведущие компании, выпускающие по-настоящему хорошие инструменты и желающие представить их на конкурсе. Кроме того, это даст выбор участникам конкурса, публике, прессе оценить качество инструментов.

РГ: В прошлом году возник спор по поводу введения нового логотипа конкурса, и были идеи оставить наряду с новым старый логотип. К какому компромиссу в итоге пришли?

Гергиев: Я здесь не брал на себя роль третейского судьи. Мы пригласили в Россию очень опытного менеджера. В его задачи входило сделать так, чтобы этот конкурс прошел организованно и принес нам всем не разочарование, а радость открытий и удовольствие работать вместе. Он считает, что новая символика может помочь конкурсу обратить на себя внимание в мире.

РГ: Внимание к конкурсу должны привлечь знаменитые музыканты, работающие в жюри, в их числе Пласидо Доминго, который должен был появиться на конкурсе вокалистов. Он прилетит в Петербург хотя бы на финал? И чем объяснить, что в вокальной номинации все-таки большинство участников оказались из России?

Гергиев: Мы много выступали вместе с Пласидо Доминго, но оказалось, что в этот период он очень занят в Лос-Анджелесе. Мы общаемся с ним и, думаю, найдем формы сотрудничества. А то, что касается российских вокалистов, то в мире сегодня просто "взрыв" российских певцов — они поют в "Ла Скала", "Ковент-Гарден, "Гранд-Опера". Это хорошая, а не плохая новость. Как вообще судить о результатах конкурса? Можно вынести приговор — конкурс неудачный, а потом через 20 лет выяснится, что обладатель даже второй премии стал наследником Гилельса. Поэтому не надо торопиться, надо делать все возможное, чтобы заметить и поддержать талантливых музыкантов.