Лазарь Модель: Свидание с прошлым (продолжение «Сына кулака»). Глава 3

                                               Потайная дверь

Дороги, которые мы выбираем, приходят к нам «сами». Они даются «свыше». А мы думаем, что сами выбрали этот путь.

Егор не задумывался о том, есть Судьба, или нет, не думал о Боге, им внушали, его нет, поэтому сегодня он просто шел по тропинке леса с пятью партизанами, стараясь неслышно ступать сапогами по затхлой траве, которая шуршала под ногами, в конце октября ее было много, вдыхал сырость воздуха, когда они натолкнулись на засаду.

Двое гитлеровцев, спрятавшись невдалеке за соснами, стали палить по ним из автоматов. Это произошло настолько неожиданно, что поначалу он и не понял в чем дело. Но вдруг Сенька, с которым он успел больше всего подружиться в отряде, начал медленно-медленно проседать на землю, а потом длинный, нескладный буквально рухнул вниз. Из груди растеклась струйкой кровь, пропитав полусгнившую траву, которая в момент стала темно-красной. Глаза парня были широко раскрыты, став стеклянными.

Егор за секунду успел все это рассмотреть перед тем, как лицом к лицу столкнулся с фашистом, возникшим перед ним из-за дерева. Пахомов увидел направленный на него автомат, руку на спусковом крючке, взгляд гитлеровца выражал ненависть, злобу и страх одновременно, однако, Егор успел нажать на спуск первым. Это спасло его. Второго фашиста застрелил кто-то из ребят, он даже не заметил кто именно.

Как вернулись в отряд, Егор не помнил. Когда они повернули назад в обратный путь, Егор только сделал шаг, как застыл от ужаса. Перед глазами появились широко раскрытые, стеклянные глаза Сеньки. Пахомов остановился, встряхнул головой, застывший взгляд друга не уходил.

— Егор, идем, — окликнули вдали.

Только тогда он продолжил путь вместе с другими.

Потом, по прошествии лет, Егор часто пытался вспомнить, как вернулся тогда в отряд, добрался вместе с оставшимися в живых до стоянки партизан, пытался, но не мог вспомнить. Память, словно, заблокировала наглухо дверь воспоминаний.

Остаток этого дня он провел, точно в тумане. Кто-то его о чем-то спрашивал (командир отряда, комиссар), интересовался подробностями засады, он что-то отвечал, делая это на автомате, будучи, в полу сознании.

Ночью же произошло еще более странное. Пахомов лежал с открытыми глазами не в силах забыться сном, и ему неожиданно представилось, что погиб не Сенька, а он сам. При этом не испытал даже капли страха смерти, хотя, казалось бы, должен был непременно испытать.

Более того. Вся его жизнь медленно, точно, в замедленной съёмке промелькнула перед глазами. Вот он, десятилетний мальчишка, сидит на паперти церкви, просит милостыню. У него порваны ботинки, и такое же оборванное пальтишко на плечах. Снег залетает прямо за воротник. Ему зябко, он весь съежился от холода. И кто-то кладёт горбушку чёрного хлеба в руку. Это их с матерью еда будет на два дня.

А вот он уже в детдоме, где детдомовцы бьют его ногами в живот, бьют за то, что он отказывается с ними идти воровать.

Наконец, видения прошлого исчезли, также незаметно, как и появились, Егор возвратился в свою реальность, встал с кровати, подошел к углу землянки, хотел взять ручку ковша, чтобы попить воды, и … не смог его поднять. Пахомов оглянулся назад и совсем поразился открывшемуся зрелищу, увидев себя, лежащим на кровати. Увидел себя совершенно ясно, наяву.

— Я что, сошел с ума? — пронеслось в голове.

Тогда ему стало по-настоящему страшно.

— Или я умер? — мелькнула новая мысль.

Еще через некоторое время он возвратился к кровати, лег на неё, забывшись сном.

— Так, что же, это было? — первое, что пришло ему в голову утром, как только проснулся.

Дождавшись момента, когда все партизаны в отряде были заняты подготовкой к следующей вылазке, Егор разыскал шамана, прилетевшего вместе с ним в группе, отвел в сторону и подробно, во всех деталях рассказал о случившемся днем накануне и ночью.

— Может, я схожу с ума после смерти Сеньки? — поделился с ним, о чем думал ночью, когда будто «раздвоился».

Ангакок слушал обо всем настолько внимательно и серьёзно, что в какой-то момент Егора это даже напугало.

Прервав затянувшееся молчание, Ангакок, сказал:

— Как бы, «Пахомыч», тебе объяснить, чтобы ты понял. Главное не пугайся и ничего не бойся. Из тебя выделилось, так называемое, «тонкое» тело. Оно материальное, но не может что-то поднимать, перемещать и так далее. Напоминает чем-то пленку мыльного пузыря, только обладает «Разумом». А физическое твое тело одновременно продолжало лежать на кровати. Ты столкнулся с тем, с чем не сталкивается обычный человек в обычной жизни.

Егор удивлённо посмотрел на шамана, а тот продолжал.

— Мы живём не в одном мире, как думаем. Нас окружают разные миры, существующие одновременно с нами. Они находятся параллельно с нами, а могут и пересекаться с нами. И во сне, в пограничном состоянии бодрствования, когда мы входим в сон, или только-только проснулись, происходит то, с чем ты столкнулся вчерашней ночью. Правда, происходит такое, как я сказал, крайне — крайне редко, мало с кем.

Егор смотрел на Ангакока удивленными, не слишком понимающими глазами.

— А живём мы в разных мирах одновременно или в одном? — спросил Пахомов.

— На это однозначно трудно ответить, Придёт время, сам поймёшь. Пока же сможешь видеть людей насквозь, читая их, словно книгу.

— Как это? — вновь изумился Пахомов.

— Поймёшь позже, — улыбнулся напоследок шаман.

Лазарь Модель.