Утро тратится вновь полуголым окном

Мы играли в пятнашки. И был ещё давешний век.
Нам казалось, что запросто выйти из прошлой войны.
Нас обвешивал исповоль к чеку титан-человек.
И отсутствие воли расставило чувство вины.

Занимать у прохожих, то взгляд, то своё торжество,
Где тождесвенны загододь блики могил.
Из уродства и классики, если и что из того,
Что ты жизнь эту ветрено просто молился-любил.

И бранили камнями глаза полувыцвеших фраз.
Это отчество только бесполый чернильный песок.
И отчаянье немо открытых зарёванных глаз.
Здесь стреляют и в сердце, но чаще кладут на висок.

Почемучины пробки. Просортится в пальцах вода.
Идиотское правило снова рассвет сохранять.
Вам ответили важно своё предпоследнее да.
И не только поэтому можно без горя понять.

Эти струги короткие. Эти немые стихи.
Что пишу, словно письма в белёсый дедлайн пустоты.
И прошу сохранить нашу повесть и просто былые грехи.
Мы отмолемся, граждане, и обратимся на ты.

Это гибельно может быть. Этот разнузданный страх.
Но не более менее проповедь с ночью свечи.
Говоря о сомнении чувствую снова бабах.
Или рот свой заткнуть. И шептать ты молчи и кричи.

Вам смешными не кажутся черти с древесной корой.
Или яблонь ничтожится вновь одиночества век.
Я лишь просто хочу поболтать промежнами с тобой.
Мой родной и отчаянный. Мой дорогой человек.

Василий Титов.