Презентация книги Германа Арутюнова «Театр нашей жизни» в Союзе литераторов 29.11.2021

Открывает презентацию автор Герман Арутюнов:

«Даже если человек живет обычной бытовой жизнью и ничего не творит, все равно он сталкивается с театром. Потому что спонтанно театр проявляется сам, без режиссеров, без сцены. Как программа сверху. И тогда возникает откуда ни возьмись сцена, появляется режиссер и тут же находятся актеры, и с ходу прочерчивается сценарий. Это своего рода магия, магический механизм бытия, двигающий жизнь.

Первый раз с этой магией я столкнулся в детстве. Помню, когда мне было лет восемь, за моей мамой стал ухаживать один театральный режиссер, который приходил к нам в гости на чай. И как-то он загадочно улыбнулся и стал распаковывать большую картонную коробку. Это был детский бумажный театр с бумажными фигурками. Он сделал этот театр сам, для меня. И мы стали играть. Придумывали персонажей, вырезали их из бумаги раскрашивали, обсуждали, какой у каждого героя характер, какие манеры, как они должны были поступать и что говорить при тех или иных обстоятельствах.

Было страшно интересно. Настолько, что был раньше хулиганом и пропадал на улице, а тут сидел дома и играл в театр. Тогда мне казалось, что интересно было потому, что это было для меня что-то новое, потому что это была игра, потому что прямо на глазах рождались интересные герои, в красивых костюмах, и они разговаривали, совершали поступки. Но сейчас, спустя много лет, я думаю, что так интересно мне было еще и потому, что это был опыт Творца, когда Творец создает свои миры, когда ты сам становишься режиссером-Творцом и создаешь жизнь. И интереснее этого ничего быть не может.

То есть театр может любого человека захватить и уже не отпускать. Потому что когда начинаешь рассматривать жизнь как театр, она становится во много раз интереснее. Тогда начинаешь понимать, что жизнь это загадочный часовой механизм, в котором каждое колесико, каждая пружинка играет очень важную роль. Но открывается эта роль, только когда задумываешься над работой всего механизма.

А как возникла книжка, идея ее написать…это влияние отца, который в юности мечтал стать театральным режиссером и, хотя не стал, потому что судьба сложилась трагически, но всю жизнь носил в себе эту мечту. Этому я посвятил целую главу в своей книге. И эти его постоянные тайные мысли о театре мне, видимо, как-то магнетически передавались. Говорят же, что близкие люди через кровь как бы настроены на одну волну и невольно передают друг другу свои мысли. А он не мог не распространять вокруг себя эти волны-напоминания, что талант не при деле, что он занимается не тем, чем должен. Это происходило каждый раз, когда он сталкивался с возникающими театральными ситуациями. А, поскольку жизнь это сплошной театр, то этих столкновений было много. В театр он не мог ходить – было больно. А, когда, например, мы вместе смотрели по телевизору какую-то театральную постановку, то он вскоре выключал телевизор, а на глазах были слезы. Я знал почему. Однажды спросил, и он ответил, что вот этот фрагмент и тот и тот поставил бы совершенно иначе и «как это можно не понимать?»

То есть через детский бумажный театр и через отца театр всегда мне казался волшебным пространством, к которому я не могу прикоснуться в силу самых разных причин. А потом в 2003 году, когда я стал работать в журнале «Народное творчество» и заниматься обрядом, то открыл для себя обряд, как такой же важный механизм жизни, как театр. И стал ходить на спектакли московского историко-этнографического театра на Лосино-Островской, в котором обряд включался в живую ткань многих спектаклей.

И потом я подружился с главным режиссером театра Михаилом Мизюковым и после некоторых спектаклей мы с ним обсуждали постановки, и он как бы раскрывал механизм, связь действия с ритмом, с нужной какой-то волной, которая всегда есть в обряде, но ее трудно выразить словами. Это была магия обряда, которую я понял как ряд одинаковых повторяющихся действий, даже на первых взгляд скучных действий, которые, замыкаясь, как бы высекают творческую искру.

Допустим, сцена начинается с того, что выходит лакей и начинает тряпочкой протирать пыль. Обмахивает пуховкой плафоны на люстре, переставляет предметы на полочке, ставит все на свое место. Неторопливо, медленно, даже завораживающе. И это уже обряд, потому что он делает всегда одно и то же, изо дня в день, одними и теми же движениями. И зритель в зале чувствует, что что-то начинает происходить..Хотя что такого необычного на первых взгляд может происходить? Слуга просто протирает

тряпочкой вещи, сметает с них пыль. А вот такова магия обряда – делаешь обычные вещи, но при повторе с какого-то раза как бы вспыхивает пламя.

И в любом театре, где есть талантливый режиссер, эта магия обряда, она все время проявляется. Режиссер, может быть, даже не осознанно, а интуитивно, чувствует, что так надо и все, заставляет актеров повторять движения. В чем-то это похоже на наши русские хороводы, кругами выписывающие одни и те же узоры, на народные песни с повторяющимися куплетами или на народные танцы с повторяющимися коленцами.

И вот, когда у меня накопилось несколько серьезных материалов о спектаклях театра, я подумал: а ну как я соберу их в отдельный сборник, издам его как брошюру и подарю театру, директору, режиссеру, актерам. Им будет приятно. Как написала в отзыве театральный критик Ирина Лопухина «Ваши статьи, посвящённые Историко-этнографическому театру, читать было интересно, вспоминая послевкусие былых премьер…» И пусть книга лежит в фойе театра в свободном доступе для всех зрителей, кому интересно. Тем более, что у театра не праздные зрители, а своя публика с интересом к народной культуре.

И, когда у меня возникла эта идея, я стал читать что-то о театре и открыл для себя массу интересного. Например, то, что древнейший театр на планете это действия жрецов, когда в какой-нибудь первобытной пещере жрец племени начинал какие-то магические действия. А жрецы появились сразу же, когда люди стали собираться в племена. Как шаманы, как колдуны, как волхвы. Почему, кстати, вожди племен были и жрецами? А потому что вождь – мощная личность с сильной энергетикой, которая обычные его действия превращает в обряд.

Представьте, когда вождь выходит к костру, чтобы сказать свое слово соплеменникам, поднимает руку, и все затихают, потому что велик его авторитет. И это уже театр, потому что есть актер, есть сцена, есть зрители и есть интрига – что он сейчас скажет. И все это создает напряжение, которое всех разрозненных зрителей превращает в одно существо, в единый коллектив, а место превращает в амфитеатр. И рано или поздно такой вождь вскоре становится жрецом, потому что чувствует, что это было нечто другое, чем когда он взял копье и позвал с собой других охотников на охоту. Тут не было никакой непосредственной опасности, и говорил он вроде бы обычные слова. Но они всех взбудоражили. Потому что это был обряд и это был театр.

А потом уже постепенно из этого стихийного племенного театра возник сложившийся пещерный театр с актерами жрецами и спонтанно возникающими сценариями таких встреч. Стихийно создавались и декорации. Скажем, пришла в голову вождю-жрецу мысль: «А ну-ка я повешу эту шкуру мамонта, которая нам всегда приносила удачу перед новой охотой, рядом с костром, чтобы каждое свое новое слово я говорил на ее фоне…» Чем не театральный занавес? И другая мысль пришла за первой: «А ну-ка я ведунье, которая сидела у костра и кивала головой, когда я так хорошо говорил, выделю постоянное место у костра, раз при ней я чувствую себя уверенней.» Чем не суфлер?

И вот, из поколения в поколение, от одной общественно-экономической формации, от эпохе к эпохе (Каменный век, Древний Египет. Древняя Греция, Древний Рим, Средневековье, век просвещения, классицизм, капитализм, социализм) возникал и развивался свой театр, со своими режиссерами, своими декорациями, своими актерами, своими зрителями.

Например, почему в Средние века вплоть до 16 века все театры были передвижными, на повозках? Да потому что везде была инквизиция и любую постановку монахи-фонатики могли объявить дьявольской. Спастись можно было только бегством. Или театр был в поместье какого-нибудь крупного феодала, имеющего солдат, способных дать отпор даже инквизиции.

Но самое большое открытие было, когда задумался над тем – театр это часть всей жизни на планете или все-таки какая-то духовная составляющая жизни человека? И мне вдруг захотелось посмотреть сквозь призму театра на библейское сказание об Адаме и Еве. И оказалось, что создав на 7ой день Адама и затем Еву, Бог создал и первый театр, единственным зрителем которого был он Сам..

Под этим глобальным углом мне интереснее рассматривать театр, чем смотреть на него традиционно, как, например, в стихах безымянного поэта из Интернета.

«Жизнь – театр, а люди в нем актеры,

Сказал Шекспир, мудрейший человек.

И это так, мы все играем роли,

А сцена – это наш безумный век.

И каждый пишет сам себе сценарий
И каждый исполняет свою роль,

Один поет, другой ему играет,

 Один по жизни шут, другой – король.

Охотник – жертва, ученик — учитель,

Ремесленник, чиновник, сыщик, вор,

Творец, а кто и просто исполнитель,

Бродяга, мэр и строгий прокурор.

На сцене жизни мы играем роли,

Мы строим свою жизнь, свою судьбу,

Мы все – актеры, каждый в главной роли,

И я, как все, играю роль свою.»

Хорошо выстроенная констатация, что жизнь – театр. А объяснения нет. А вот идея насчет Бога или Высшего разума, который создал человечество, как театр, который он может смотреть. Согласитесь, что смотреть на нашу повседневную жизнь не так интересно, как выбранные драматургами из этой жизни фрагменты, достойные сцены. Поэтому запрограммированность нашей жизни в виде театра – другое дело. Есть на что посмотреть. Возможно, Бог и себя запрограммировал смотреть не всю жизнь подряд человечества, со всеми подробностями, а как бы навигатором выхватывая из нее только сценки, достойные театра. И для этого как раз нужны разные люди, а не только Адам и Ева. И недостаточно, чтобы они просто ходили по саду и называли то, что видели. Нужно было еще что-то, какая-то интрига. И Он создал два древа в Раю – дерево жизни, дающее бессмертие, и дерево познания. Но тут же понял, что позволить людям есть с древа жизни нельзя – они будут бессмертными и никакой интриги. Поэтому древо жизни, Он, видимо, убрал, а глаза Адама и Евы направил именно на древо познания и сказал, чтобы не ели плодов от него. Вот тут все и началось. Так возникла интрига, Ева подумала, что Бог запретил есть плоды с этого дерева неспроста. И решила обсудить это с Адамом. И так возник первый театр – с познания.

И мысль о книге стала развиваться. Я начал думать, что еще включить в книгу кроме тех восьми статей о спектаклях историко-этнографического театра.

Например, рассказ об английском Гайд-парке, который является театром самовыражения с его тремя этапами (самовосхваление, исповедь и проповедь), через которые проходит каждый творческий человек. Или, например, жизнь немецкого философа Эммануила Канта, которая представляет собой театр мысли.. Или, например, такое удивительное животное как такса, невероятное происхождение которой, внешний вид и поведение тоже настоящий театр.

Итак, глава за главой стала выстраиваться книга.

И теперь, когда я уже книгу написал и издал, у меня вслед возникают идеи новых глав, например, театр родственников, семейный театр, свадебный театр или театр похорон…Или отдельная глава – театр семейных альбомов, которые сейчас все в дальних ящиках письменных столов или на антресолях, потому что уступили свое место селфи и гаджетам, но раньше были неотъемлемой частью семейных традиций.

Интересен и механизм театра – единство времени, места и действия. Когда он работает, то и обычная жизненная сценка превращается в театр. Как у нас в Союзе литераторов, где наше место уже как бы намолено, наполнено нашими мыслями и чувствами. Мы собираемся почти всегда одним и тем же коллективом и рады друг друга видеть. То есть одна и та же труппа. И занимаемся всегда одним и тем же – выпиваем, закусываем, общаемся, обсуждаем творчество друг друга. Чем не театр?

И так же как в театре, единство места, времени и действия – это волшебный механизм не только театра, но и обряда. А значит это уже и своеобразная магия. Удивляюсь, что на это мало кто обращает внимание. Но это, видимо, потому, что магией у нас никто не занимается. А не занимается, потому что вокруг магии сложилась целое минное поле запретов, что это опасно, что это нехорошо, что это шарлатанство, что это общение с темными силами, .

В заключение хотел поднять и вот какую важную тему в связи с театром. Бог создавал человечество как коллектив. Что и позволяет превращать жизнь в театр. А, мы, то есть человечество, к сожалению, идет к одиночеству. Пример, Япония, где и молодые люди и девушки вместо того чтобы завязывать отношения с живыми партнерами заказывают себе либо биороботов либо наемных партнеров. То есть человек все больше становится комфортным существом, которое не хочет тратить усилия на ухаживание, приспособление под другого человека, не стремится его понять и изучать, чтобы изменять себя. Ему проще заплатить деньги и заказать биоробота…То есть человек отказывается от театра жизни, который запрограммировал Бог и тем самым перечеркивает его как зрителя.

С другой стороны, мы теряем театрализацию жизни. Мы перестаем церемониться с жизнь и друг с другом, перестаем проводить обряды: ходить друг другу в гости, собираться родственниками, ходить на кладбище и на Кристины, на чаепитие, приезжать на новоселье, перестаем знакомиться с родителями, ухаживать по всем правилам, представляться при знакомстве, беседовать с пожилыми людьми. Мы уже не молимся, не исповедываемся, не каемся, не зажигаем свечи. А без этого рано или поздно Богу это не понравится. И Он смахнет нас с планеты земля как вредных и бесполезных козявок…

Далее выступления членов Союза.

 Людмила Ивановна Стасенко, секция документальной литературы:

«Книга воспитывает, на ней останавливаешься, задумываешься. Замечательная глава о Канте. Особенно фраза: «Молчат так, что чувствуешь напряжение». И очень понравился эпизод со спиритизмом, когда мыслью хотят поднять стол. Спиркин, который читал в Доме ученых курс научного атеизма, вспоминал, что был в одной деревне, где сидящие за столом пытались его приподнять, но он не поднимался. А когда кто-то стукнул кулаком по столу, он поднялся..

Интересно все, что касается обрядности, например, гадания. Помню, как бабушка меня еще учила. И я потом об этом написала стихи:

«В старину глубокую в маленькой избеночке,

В той, что приютилася на краю села

Девушки-красавицы собрались девчоночки

Их сюда по снегу дорожка привела..

Месяц яркий светит. В реченьку глядится,

Белый снег сверкает, да мороз трещит.

За ворота девицы, румяны белолицы,

Башмачок кидают. Кто куда глядит…»

Автор пишет, что цыганка на дороге это театр. Еще какой театр! Это было давно, в городе Фрунзе. Меня встретила как-то цыганка на улице и говорит: «Дай кольцо, я тебе на нем погадаю, все скажу.». А потом говорит: «Кольца больше нет…» Сын рядом стоял, говорит: «Как нет? Вон милиция рядом» И позвал милиционера. Тот подошел, и кольцо сразу появилось, она его отдала. Но при этом сказала: «До дома не доедешь, голову разобьешь» Я села в автобус, он тронулся, и я ударилась головой о железный ящик для денег. И с разбитой головой меня увезли в больницу. Вот вам и цыганка.

И подобные обряды выписаны очень красиво и очень подробно. Как и описаны сундуки и вещи из этих сундуков. У моей бабушки тоже был подобный сундук, я помню.

Автор пишет, что древние цивилизации обладали знаниями, которые нам сейчас не доступны. Абсолютно правильно. Как, например, наши предки могли поднимать стотонные камни на большую высоту (Мохеджо Даро)? Или размягчать камни, чтобы возводить каменные стены (Мачу Пикчу)? Может быть, методом заклинаний. Может быть инфразвуком или ультразвуком…То, над чем сейчас работают ученые.

Я узнала из этой книги, что слово «Хор» от слова «Хорос» — Солнце. А я не знала. Спасибо.

 Интересны главы про усадьбу Архангельское, идеал усадебной культуры, чудом почти полностью сохранившийся до наших дней, про усадебный театр, из которого потом сложился наш классический российский театр. О том что архитектор, художник и писатель Пьетро ди Гонзага строил Архангельское, я не знала. Спасибо.

Автор пишет о магии танца. Это так. В турецком городе Конья я видела танец дервишей. В длинных, до полу, одеяниях, они крутятся по полтора часа без перерыва, и не падают…Хотя у меня самой уже через пять минут закружилась голова…

Нелли Копейкина, детская секция:

Мне очень понравилось, с какой любовью автор написал об отце в главе «Несбывшееся». Такая чувствуется благодарность к отцу, любовь к нему. И в то же время перед нами предстает история страны, трагическая судьба людей, о которых мы не знаем.

Олег Ларин, секция документальной литературы:

Много примеров разных театров автор приводит. Но настоящий театр – это традиционная русская свадьба, с ее единством места, времени и действия. Об этом рассказывается в замечательном документальном фильме 1975 года «Русский народный театр», в котором первая часть как раз посвящена обрядовым играм и свадебным обрядам.

Лиина Тархова, секция документальной литературы:

Мне очень понравилась высказанная автором мысль о том, что когда человек не знает чего-то, это делает его сильным. А, когда человек знает, он творчески слаб. Я прочла и подумала, какую роль играет в нашей жизни Интернет, вываливая на нас горы фактов и знаний, которые накопило человечество за тысячелетия. И мне кажется, что это ослабляет человечество, потому что отучает добывать эти знания самостоятельно через поиск, упорство, настойчивость.. Теряется страсть к поиску. Не случайно ученые говорят, что число крупных научных открытий сокращается из года в год. То есть доступ к знаниям надо еще заслужить. А Интернет дает эти знания сразу.

Вобщем книга «Театр нашей жизни» настолько серьезная, что спасает всех нас от практицизма, надежды на легкие усилия, поддерживает догадку о чуде и таинстве жизни. Как в стихах поэта Ларисы Миллер:

«Таинственна ли жизнь еще? Таинственна!»

В этом смысле книга укрепляет читателя в его духовных поисках.

Татьяна Виноградова, секция поэзии:

Я работала в театре, я писала диплом по театру. И соприкоснулась с магией театра, о которой говорит автор. В семидесятые годы некоторые театры представляли собой настоящие секты-студии в хорошем смысле этого слова с режиссерами-жрецами (например, школа современной драмы Анатолия Васильева, театр Погребничко, театр Современник, театр Спесивцева.,, Очень интересная проблема в этой книге затронута – это театр как пограничье между нашим миром и другими мирами, где актуализируются всякие магические практики.

Но хотя много в книге описывается разных театров, даже театр такс, но не все. Где театр кошек, где театр жестокости Альфреда Жари, где театр абсурда Йонеско и других? То есть заявлена очень актуальная и интересная тема, раз на ум сразу приходят разные продолжения…Можно эту тему развивать, углублять, даже объявить новым направлением в театроведении…

Действительно, автор уловил тот нерв, о котором я тоже практически постоянно размышляю, уловил направление, которым я много лет занимаюсь, будучи завлитом театра. Театр – это реально место, где проявляется и осуществляется магия. Мы, например, когда начинали готовиться к постановке нового спектакля, то приходили на работу и что делали? Мыли сцену, чистили, убирали. И только все отмыв, мы садились репетировать. И это был своеобразный обряд, ритуал, который всегда повторялся. И, когда театр ночью оставался пустым, он не был пустым. Это не только я со своей поэтической чувствительностью замечала, но и другие: и режиссеры, и актеры, и гримеры, и осветители. Мы слышали, что кто-то ходит. Но кто мог ходить, когда все было на виду. И я потом читала в разных театроведческих работах о том. что духи разных ролей и даже духи несыгранных ролей, они наполовину присутствуют, обитают в театре и никуда не исчезают, пока идет работа над спектаклем..

Так что спасибо, я удачно для себя подержала в руках эту книгу и участвую в ее обсуждении…

Валерий Галечьян, секция поэзии:

Во-первых о терминологии. Когда мы связываем театр с обрядом, это еще можно сказать, а вот с магией – это сомнительно. Почему, потому что в театре должен быть зритель, а магия часто связана со смертью, и там нет зрителей. Поэтому там театра нет вообще.
Во-вторых, театр это игра. Но само понятие игры напрямую не связано с театром. Когда мы говорим: «Вся наша жизнь – игра», не обязательно, что это связано с театром.

И, если говорить «Театр нашей жизни», то не всегда наша жизнь — это театр, только в некоторых своих проявлениях.. И нельзя говорить, что все вокруг – это театр…

Александр Малинкин, секция документальной прозы:

 Есть замечательный нидерландский историк и культуролог Йохан Хёйзинги., автор знаменитой книги «Осень Средневековья». Но у него есть еще одна книга «Хомо люденс», то есть человек играющий.Так вот его книга и книга «Театр нашей жизни» в чем-то перекликаются. В ней Хейзинги и ставит вопрос:

«Вся наша жизнь – игра?» И где провести эту грань? Театр – это, конечно, игра. Представить театр без игры невозможно. А с другой стороны есть игра без театра. Как театр без магии не театр, а магия без театра вполне возможна. То есть автор очень верно выводит возникновение театра из магических обрядов и ритуалов. Это несомненно так, потому что сакральное, священное было очень важным компонентом жизни для людей с незапамятных времен. Посредником между человеком и таинством всегда был жрец, колдун, шаман, священник…

Но есть и ниточка, которая связывает мир живой природы с театром. Об этом как раз и пишет Хейзинги. Ниточка зоологическая – игровой элемент присутствует в жизни всех живых существ. Особенно в молодости. Хотя и взрослые особи, уже не играющие между собой, отвечают на игру своих детей. То есть понятие игры для театра очень важно. И именно это понятие в книге можно было обыграть и выделить отдельно. Но это огромная тема.

Книга пестрая, разная, ее можно читать с разных мест. И каждый раздел – это предмет для размышлений, в том числе и для философов, социологов.

Приятно, что автор сосредотачивается на духовности и нравственности, на том, что что-то стоящее в жизни надо делать просто так, не из материальных утилитарных побуждений. Это важно.

Автор пишет простым и доступным языком о потаенных вещах, которые каждый из нас знает, но не уделяет им внимания. Может быть, потому что мало знает о них. А автор знает и пишет. В этом большое достоинство этой книги.

Тамара Александрова, секция документальной литературы:

Книга очень серьезная, фундаментальная. Чувствуется, за ней стоит большая работа. Когда человек долго о чем-то раздумывает, копит материал. Это книга, которая не читается на одном дыхании. Потому что читаешь одну главу, вторую и хочется отложить книгу и подумать, что где-то дополнительно посмотреть. Гонзага, Кант…я даже не знала, что Гонзага строил Архангельское.

Я его знаю по Павловску.

По жанру эта книжка – проповедь. Автор много думает на разные темы и даже, кажется, немного перебарщивает своей критикой нашего быстротечного времени, скоростной жизни, поверхностного восприятия. Поэтому автор и в каждой своей книге намеренно выделяет некоторые фразы. На мой взгляд это лишнее. Кого-то из читателей это, возможно, даже оттолкнет. Мол, зачем автор меня учит? Хотя с другой стороны он тем самым пытается привлечь внимание читателя именно к тому, что он считает наиболее важным, что он без подчеркивания, может быть, и не заметил бы…

Ада Дегтярь, секция документальной литературы:

Эта книга очень современна. Современна тем, что в ней очень много информации. Проделана огромная работа. Из книги многое можно узнать и поучиться. Она требует не проглядывания и пролистывания, как это бывает, когда мы спешим. Она требует большого внимания, к ней можно постоянно возвращаться. Мне она даже полезна, потому что я думаю о каких-то темах в связи с будущими своими планами и я нахожу в книге много для себя подсказок.

В книге есть замечательная фраза о времени вообще и нашем времени в частности, о том, что оно само по себе за собой не поспевает. Это просто именно наше время, это потрясающе!

Главная ценность этой книги – она учит уму-разуму.